Воспоминания. Том 2. Московский университет. Земство и Московская дума. Борис Николаевич Чичерин

Чтение книги онлайн.

      Ему в ответ во всех сторон.

      Но чтоб беседе этой росской,

      Которой тон немного прост,

      Придать оттенок философский,

      Юркевич предлагает тост.

      Он пьет за наше единенье,

      Вне всяких партий и преград,

      Союз во имя просвещенья

      И получения наград;

      И с Матюшенковым, с Пеховским,

      Ни от кого не сторонясь,

      И с Калиновским и с Лясковским,

      Со всякой пошлостию связь.

      Он говорит: «Я к вам в обитель

      Судьбой недавно занесен,

      И на нее смотря, как зритель,

      Советом вашим я прельщен.

      Хотя и ссоритесь вы дома,

      Хоть и деретесь вы слегка,

      Но вам пословица знакома:

      Рукою моется рука.

      Там говорит Никольский в меру,

      Имеет Лешков должный вес,

      И мнится ветренную Геру

      Прогнавши, царствует Зевес».

      И мать игуменья, вздыхая,

      Стыдливо говорит в ответ:

      «Извольте видеть, честь большая

      Мне выбор ваш и ваш обед.

      Ах, знаю я, что недостойна

      На этом месте я сидеть;

      Все говорят, что непристойно

      Меня вам ректором иметь.

      Но хватит все ж у нас умишка,

      Чтоб вам, где нужно, угодить,

      И своего чтобы делишка

      При этом тоже не забыть.

      Да и смирна я непомерно;

      Зато от вас такая честь!

      Всяк думает: на ней уж верно

      Верхом мне можно будет сесть.

      Не выставляюсь я осанкой,

      Не оскорбляю вас умом;

      Большой, вот видите, приманкой

      Нам служит пошлости диплом.

      Не любим важности посольской,

      Свой брат кому из нас не мил?

      Вот и оратор наш Никольский

      Ко мне в дворецкие вступил.

      Он у меня на побегушках;

      Я прикажу: плясать пойдет,

      И чай подаст и на пирушках

      Гостям шампанского нальет.

      Всего вернее путь лакейский,

      Гласит нам опыт, и держась

      Смиренно мудрости житейской,

      И я чинишка дождалась;

      И ректорства и генеральства

      Меня сподобила судьба.

      Раба я высшего начальства,

      Совета нашего раба!»

      «Хвала, – изрек Крылов ученый, —

      О, милый ректор наш, тебе!

      Ты, правда, малый не мудреный,

      Но ты пришелся по избе.

      Под властию Аркаши[40] строгой

      Наш голос оставался нем;

      Хоть бунтовали мы немного,

      Но все как будто не совсем.

      Но днесь казенному указу

      Конец, конец уже настал;

      Auspicia sunt fausta![41] сразу

      Наш выбор на старуху пал».

      Не утерпел тут и сладчайший,

      И медом речь его лилась:

      «Друзья, на праздник величайший

      Семья вся наша собралась.

      Семья! ах, кто при этом звуке

      Не скажет: университет!

      О alma mater! и в разлуке

      Ты слаще меду и конфект.

      В стенах сих университетских

      Нам сладко все: хвалы друзей,

      Интриги СКАЧАТЬ