Шизофрения. История психиатра, оказавшегося на грани безумия. Елена Старенкова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ – «Светя другим, сгораю сам». Так определено предназначение истинного врачевателя, и я с этим утверждением согласна.

      Глава 3

      Когда я шла в медицину, я еще не определилась с врачебной специальностью. Терапия во всем своем многообразии ответвлений (в которую мы влюбились всей группой благодаря преподавателю цикла внутренних болезней), хирургия (с первого курса мы ездили на дежурства), акушерство, реанимация.

      Мое внимание особенно привлекала онкология. Не в силу простого интереса или желания чувствовать себя супергероем в белом халате, способным вырвать больного из лап смерти, нет. К сожалению, моя семья была знакома с онкологией не понаслышке, и это наложило свой отпечаток.

      Мама всегда была очень сильной. Я никогда не видела ее в слезах: она умела контролировать свои эмоции. О том, что у мамы диагностировали рак, я узнала постфактум. К тому моменту она прошла терапию и больше не находилась на волосок от смерти. Только тогда ее болезнь перестала быть запретной темой. Я в то время уже осознавала, что это за диагноз и какова частота рецидивов. Новость о том, с чем столкнулась мама, меня, мягко говоря, шокировала. До сих пор отчетливо помню ощущение страха, беспомощности и навязчивое: «А вдруг?..» А вдруг что-то пойдет не так? А вдруг болезнь вернется? Да, страх стал моим неразлучным спутником на какое-то время. Позже, когда я поступила в медицинский, мне захотелось разобраться в этой истории «от» и «до». Однако, как выяснилось, помимо «хочу», в медицине вполне оправданно существует такое понятие, как «профнепригодность».

      Первый год учебы в медицинском выдался крайне насыщенным. Словно тебя выкидывают из лодки посреди озера: ты либо поплывешь, либо пойдешь ко дну и, нахлебавшись воды и тины, вряд ли когда-либо еще захочешь учиться плавать.

      После практики в кардиологии и связанных с ней потрясений прошло полгода, а значит, вновь предстояло «идти в поля».

      На этот раз практиковаться мы должны были в крупнейшей больнице нашего города. Нам предложили выбрать любое отделение – по интересам. Я и еще пять моих самоотверженных (читай: склонных к мазохизму) однокурсников выбрали онкогематологию[1].

      Нас встретила строгая женщина средних лет – старшая сестра. Показала нам отделение, рассказала о распорядке и наших обязанностях. Особое внимание было уделено врачебной этике и деонтологии[2]: люди здесь не просто лечатся от болезни, они воюют со смертью, и нам, неоперившимся юнцам, надо было тщательно следить за тем, что и кому мы говорим.

      В первый день практики мне дали задание: сопроводить одного из пациентов на фибробронхоскопию[3]. Пациент сидел в кресле-каталке и пытался изобразить улыбку на своем зеленоватом, землисто-сером лице. По виду мужчина был ровесником моего отца. Только вот папа – крепкий, атлетичного телосложения человек – каждые выходные выбирается в лес покататься на лыжах или велосипеде, в зависимости от времени года. По сравнению с ним пациент казался мне даже еще более СКАЧАТЬ