Шаль ламы. Повесть и рассказы (с иллюстрациями автора). Виктор Овсянников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ раз казалось, что вот-вот схватит беглеца своей зубастой пастью.

      После кино нас, как всегда, построили парами и повели в детский сад обедать. Мы шли по тротуару вдоль бульвара до Пушкинской площади мимо таких же невысоких домов, как тот, где мы смотрели кино. Около дома, стоящего лицом к площади с большой аптекой, мы повернули направо, миновали начало бульвара и дошли по улице Горького до арки, ведущей в наш переулок к детскому саду.

      Хороший день был вчера, а сегодня что-то не так, что-то произошло, о чем продолжали шушукаться воспитательница с нянькой, не замечая наших невинных шалостей. За окном в переулке редкие в это время прохожие все куда-то спешат, опустив головы или втянув их в плечи, не глядя по сторонам, а лишь себе под ноги, словно боясь поскользнуться и упасть на мокрый и грязный асфальт. Совсем старенькая бабуля, худая и сутулая, в поношенном черном пальто с туго обвязанным вокруг головы темным шерстяным платком медленно бредет по тротуару у самого нашего окна. Снизу сквозь двойные стекла оконных рам, обклеенных на зиму по краям узкими полосками бумаги, хорошо видно, как она безудержно плачет, вытирая мокрое от слез старческое лицо то концом платка, то узкой морщинистой ладонью.

      Раньше обычного за мной пришел папа. Я быстро оделся, и мы вышли на улицу.

      – Папа, почему сегодня люди такие мрачные и сердитые, – спросил я у него – а одна бабушка даже плакала?

      Он посмотрел на меня, всегда такой весёлый, улыбчивый, как-то странно ухмыльнулся и сказал:

      – Умер самый главный дядя в нашей стране – Сталин.

      В голосе отца я не услышал ни грусти, ни тревоги, ни каких других чувств. Он сказал это спокойно, почти безразлично, словно о какой-нибудь ерунде, что случается каждый день, но и привычной для меня радости на его лице, когда он бывал со мной, тоже не было.

      – Нужно ещё добраться до дома – сказал он, словно нас ждало какое-то необычное приключение и наш дом не был совсем близко у соседней площади Маяковского.

      Вышли на улицу Горького и подошли к Пушкинской площади. Троллейбусы не ходили. Папа что-то долго пытался объяснить сидящему верхом милиционеру. Было шумно и страшновато рядом с волнующимися лошадьми, и я почти не слышал слов отца и что ему отвечали. Наверное, папа говорил, что мы живем недалеко и нам по-другому никак не попасть домой. Наконец, лошади чуть раздвинулись, и нам разрешили пройти.

      Ближе к Маяковской, навстречу нам по мостовой, шло всё больше людей. Их лица казались оживленными и не такими мрачными, как позади, на Пушкинской площади. Иногда даже слышались робкие и короткие трели гармоней. Это прибывавшие в Москву на Белорусский вокзал пригородные поезда подвозили новые и новые толпы жителей Подмосковья, многие из которых были, как сказал папа, «навеселе», и которые волнами растекались по Москве, продвигаясь СКАЧАТЬ