– Смотрите… – раздалось в толпе.
Мы все дружно уставились на вершину Шара. Оттуда начала выдвигаться вверх статуя Летучей Мыши. Но вот она шевельнулась и широко раскинула свои чёрные крылья. Сначала белым золотом вспыхнули её глаза, а потом искры замерцали на стеклянной поверхности Шара, превращаясь в скопления созвездий с проложенными через них млечными путями. В кажущемся монолите стен проступили контуры дверей, которые приветливо распахнулись.
Народ зашумел и двинулся вперёд, увлекая за собою и нас.
Нам достался столик под номером «восемь». Уже тогда я должна была понять посылаемый небесами сигнал и удрать из этого клуба подобру-поздорову. Ненавижу «восьмёрку». Восьмого апреля умерла моя мама, а если сложить все цифры из даты моего дня рождения, стоившего маме карьеры, тоже получится восемь. Свой день рождения, кстати, я никогда не любила. Но я никуда не двинулась, ошеломлённая происходящим в зале, хотя не раз видела это всё по телевизору. Столики были расставлены вокруг сцены, которая словно парила в воздухе. К ней поднималась лестница, состоящая из хромированных досочек, висевших друг над другом. На самой сцене клубился туман, принимавший в свете прожекторов причудливые формы. Под бодрящую музыку в стиле шпан-торга на подвесных балконах изгибались танцовщицы, больше прикрытые цветными татуировками, чем одеждой. Несмотря на то, что музыка была довольно громкой, за столиком все друг друга прекрасно слышали благодаря продуманной акустике. Официант в облегающем чёрном комбинезоне и белой безликой маске записывал пожелания Герта и его компании.
Когда Эльвира потребовала принести ей коктейль «Нирвана», я предупреждающе пнула её под столом.
– Ты чего? – округлила она глаза. Моё подмигивание она перевела неожиданно. – Моей подруге тоже «Нирвану».
– Я не пью спиртного, – тотчас отказалась я.
– Да-да, – закивал Кости. – Нашей мышке молока и лучше парного.
– Отличный вкус, крошка, – прошептал в ухо бархатистый голос. Мои плечи сжали крепкие пальцы, а воздух наполнился ароматом хвойного леса.
Мне сразу не понравилось, что весь народ в клубе стал дружно разворачиваться в нашу сторону. Среди зрителей я вдруг обнаружила и Анта. Однокурсник сидел в компании Олге и удивлённо смотрел на меня.
Я медленно обернулась, холодея от дурного предчувствия. И да, оно оправдалось. Надо мной навис Злой Шут. На раскрашенном чёрными ломаными линиями белом лице сочно алели губы. Они раздвинулись в улыбке чуть ли не до ушей, обнажая накладные клыки. Костюм тоже был ужасный – по чёрному трико вспыхивали и гасли извилистые красные линии, напоминая кровавые ручейки.
Шут бесцеремонно освободил пустующий стул от моего клатча, передав его Эльвире, и уселся.
– Значит, мышонок любит молочко?
Его голос разнёсся по всему залу, и я с ужасом увидела, как в клубах тумана на сцене появилось моё увеличенное изображение. СКАЧАТЬ