– Если б ты знал, в чем дело, ты бы не трепался.
– А я уже знаю.
– Откуда?
Петруня забеспокоился. Он и сам толком не понимал, как так получается, что он столько всего видит в людях, да и разбираться в собственном внутреннем хламе не хотел. Ему было бы противно всерьёз убеждать кого-либо в своих прозрениях, но и вышучивать божий дар тоже не стоило. Он снова окунул мысли в пиво и наконец нашел нужное, став прежним Петруней.
– А что ты стесняешься, Андрюш? Знаешь, когда немного пахнет грешком, это даже приятно… будто чуть пригоревшей кашей.
– Петруня, ты… ты сатир, – сказал Андрей почти весело, и ему стало легче, оттого что Суслопаров всё (или почти всё) понял своим узким носом, и уже вроде как установилась уютная, домашняя обстановка маленького заговора, и не надо барахтаться в глупых излияниях. – Что – так сильно заметно?
– Если присмотреться, то да. И потом, я же знаю, каким ты нормально должен быть.
Андрей помолчал, шелуша орешки и отправляя их в рот.
– А у тебя было что-нибудь… вроде такого?
– Не думаю. У каждого свой стиль жизни, Андрюш. Высокие драмы – это не моё.
– Ты понимаешь… Она такие писала письма вначале… Ты не понимаешь!..
– Я слушаю, Андрюш.
– Такие письма… А потом вдруг – ничего. Два месяца ничего. Сегодня я ей позвонил… в общем, кажется, всё. Сказала, что ей не нравится писать письма на чужое имя. Как будто не понимает, что здесь личных почтовых ящиков нет, а общественных почтальонов больше, чем хотелось бы. И так еле сумел уломать одного, чтобы согласился на себя получать… Правда, фамилия у него дур-рацкая!
– Я в этих вопросах не силён, Андрюш. Но допускаю, что есть такие женщины: для них лучше вообще без писем, чем вот так… Давай еще пивка?
– Разве ничего не осталось?
– А разве осталось?
– Не ерничай, тебе это не идет. Я сам удивляюсь, что так быстро кончилось. Эй, друг!..
Малый уже всё понял (очевидно, по перетряхиванию бутылок), был тут и вежливо улыбался, показывая нездоровые зубы.
– Ты уже здесь? Смотри, какой сладкий… Еще четыре пива. Арбаа9. Ферштейн?
Как не понять, когда Петрунины глаза восходят двумя солнцами в легком тумане, когда четырёхпалая корона из пальцев парит, как птеродактиль, а в голосе накатывает шум большого далёкого леса.
– На чем мы остановились?
– Мы остановились на том, Андрюш, что у тебя был сегодня разговор, который заронил червя сомнения.
– Петруня, я тебе всё пиво вылью за шиворот!
– Вон уже несут. Давай лучше выльем его в стаканы. Ты мне скажи: хорошая была девочка?
Жалобно закричали невидимые птицы в густых ветвях над головой.
– Хорошая…
«Как тебе объяснить, Петруня? Что-то вроде внезапной флейты в привычном гуле оркестра. Безмолвно качающаяся ветка в окне… Печально идущий СКАЧАТЬ
9
четыре (араб.)