Эльза подтолкнула карту к Софии. Ласково глядя на девушку, пообещала:
– Светлый Страж придет за тобой. Светлый Страж разделит твою судьбу…
– Да ну тебя. – София улыбнулась, принялась собирать разложенные карты. – Каждый раз одно и то же гадаешь, уже сколько лет! А Страж чего-то всё не приходит… Ты услышал, что хотел? – она посмотрела на Виктора. – Если нет, то имей в виду: ничего другого Эльза не скажет. Так и будет повторять по кругу одно и то же.
– Да я уж понял. – Виктор поднялся. – Ладно, пойду. Спасибо тебе.
София вышла вместе с ним прихожую, смотрела, как обувается.
Обронила вдруг:
– И тебе спасибо. Что заступился.
– Служу общественной безопасности, – выпрямляясь, проворчал Виктор. Длинные волосы Бернарда Краувица упали на лицо, он неловко отбросил их ладонью.
София засмеялась.
– Тоже мне, эсдик нашелся!
– А что, не похож?
– Не-а.
– Жаль. Всю жизнь мечтал быть похожим на эсдика.
София снова засмеялась. Виктор тоже невольно улыбнулся.
И вдруг понял, что девушка очень красива. И что ему надо бежать из этого дома без оглядки – пока огромные, по-детски широко распахнутые голубые глаза и нежный голос не запали в душу так, что не забыть.
– Храни тебя Одиннадцать, – бросил Софии он. И быстро вышел за дверь.
***
– Решил вернуться, сынок?
Давешняя женщина, курившая возле забегаловки, узнала Виктора. Теперь он увидел её внутри помещения, стоящей за барной стойкой.
– Не удержался. Вы так душевно приглашали…
Женщина засмеялась.
– Пива? Или чего покрепче?
– Сначала пива, а там поглядим.
– Вот это правильно.
Женщина одобрительно кивнула. Нацедила в кружку холодного пива. О его сортах в Милке не спрашивали. Пиво – оно и есть пиво. Где-то большей, где-то меньшей паршивости, вот и вся разница.
Виктор присел возле стойки и отхлебнул из кружки – подумав, что, пожалуй, не припомнит, когда доводилось в последний раз употреблять алкоголь.
Правилами Эс-Ди распитие спиртных напитков не одобрялось, но и прямого запрета не было. Сослуживцы Виктора после работы нередко собирались в давно облюбованных заведениях, пропустить кружечку-другую. А Виктор еще со времен Академии привык держаться в стороне от таких сборищ.
На «социальщиков» в Академии смотрели косо, в основном здесь учились парни и девушки из крепких, обеспеченных семейств, продолжающие традиции отцов. Таким, как Виктор, прорваться в ряды курсантов удавалось нечасто. Подавляющее большинство его интернатских однокашников, достигнув совершеннолетия, возвращались туда, откуда прибыли – в Милк. Вставали к производственным станкам или отправлялись на фермы, синтезирующие продукты. Виктора СКАЧАТЬ