Глава 4. Меня ненавидят
На кухне, за настоящим круглым, хоть и квадратным столом с облезлой белой поверхностью, полотенцем с розами и следом кофейной чашечки собрался совет. Розы – важный цветок для нас, не зря наш город называют городом миллиона роз: они растут кругом, и в парке Щербакова, и на площади Ленина, и в парке Ленинского комсомола, и, пожалуйста, извините меня за все эти коммунистические фамилии. Не выходит у меня придумать для них подлинно дикопольные названия.
Мы с Валерой ели борщ, Валера громко сербал[13]. Возле плиты упражнялись в кулачных боях Горнячок и Халабудный стервец – они друг другу поначалу не понравились, а затем ещё больше не понравились и решили выяснить отношения по-мужски. Вальяжная Сменщица делала толченку[14], обернув вокруг себя фартук, тоже с розами. Никита, вновь обретший нормальный рост, дремал в комнате: такое счастливое лицо я видел только в отражении в зеркале, когда в 2001-м году вернулся из кинотеатра “Звёздочка”, где крутили “Гарри Поттер и философский камень”. Это была моя первая встреча с большим экраном. Книжку я тогда прочитал всю, кроме последней главы, и финал узнал в исполнении Дэниэла Рэдклиффа, так не похожего на Поттера из моего воображения, и Эммы Уотсон, очень даже похожей на Гермиону. Ей я затем строчил письма по найденному в интернете почтовому ящику.
На стуле с поникшей головой сидела Длинная леди. Слушала обвинительную речь Миши. От её угрожающей силы, мистической опасности и вот этих хоррор-прибауток не осталось и следа. Она была просто худой женщиной с трагическим прошлым и неверно избранной линией поведения.
– Шубин ясно дал понять, – строго вещал Миша. – Дикополье – не место для хухров-мухров! Правило номер один: нельзя делать того, что причиняет вред местным жителям, а также гостям края и тем, кто худого обращения не заслужил. Правило номер два: со своим уставом в наш монастырь не лезь. Коли обосновалася тут, будь добра стань его органической частью. Правило номер три: нельзя вытягивать школьников до смерти!
Длинная леди кивала и всхлипывала. Я доел борщ, отодвинул тарелку, и Вальяжная Сменщица погрозила мне пальцем, мол, не всё выхлебал, и тогда я, наклонив тарелку, доел всё без остатка – уж не с ней-то мне спорить.
– Решать, что с тобой делать, будут присяжные заседатели, – Миша обвёл взглядом комнату и всех присутствующих. – Я выступлю в качестве арбитра, и только. Мы можем наказать тебя. Можем заточить в шахту “Мария-Глубокая”. Можем просто взять и отпустить, а впрочем, нет, не можем. Ваше право, друзья, предложить иной выход из ситуации.
– Наждак ей в ж**у, и делу конец, – сказал Халабудный Стервец и получил кулаком в глаз от Горнячка.
– Воспрещено ругаться при отроках! – воскликнул тот, и на полу возобновилось сражение. – Воспрещено!
Длинная леди ещё глубже зарылась в тонких ладонях, дёргая плечами.
– Сам-то СКАЧАТЬ
13
Сербать – громко и неприятно отхлёбывать жидкость.
14
Картофельное пюре.