– Если тебе вдруг стали сниться кошмары наяву, то уж точно тебе необходима полная смена декораций вокруг, да и сам образ жизни пора менять, – сказал он. – Я виноват перед тобой. За то, что утащил, как ты выразилась, воспользовавшись твоим нешуточным горем. За то, что привязался к тебе столь же сильно, как когда-то к твоей матери. За то, что так долго томил тебя здесь. За то, что не имел сил расстаться с тобой. За то, что люблю тебя не так, как положено любить отцу. Но я и не отец тебе. А ты не всегда была против того, чтобы принять мои чувства и дать мне всегда только ответное наслаждение. У живой души нет возраста аналогичного тому носителю, во что она и вживляется всегда лишь на время. Ты по виду юная, я по виду стар, но мы с тобою были близки и нужны друг другу. Тебе легче от моего признания? Я всегда хотел тебе только счастья. И теперь хочу, ради чего и отпускаю от себя.
Я подышала запахом его седых волос, теребя их кончиком своего подбородка, ласкаясь и опять искренне любя всё его существо, а какого свойства была эта любовь – дочерняя или не только, не имело значения. Мне было хорошо и спокойно рядом с ним все эти годы. Мне хотелось вернуться в ситуацию, предшествующую неприятному и взаимному нашему откровению друг другу. Он сделал вид, что всё по-прежнему. Только по-прежнему уже не было.
– Ты считаешь меня красивым? – спросил он.
– Да. Ты объективно красив. Ты вовсе не старый. Я всегда помню тебя таким. Ты выдающийся человек.
– Ты забудешь меня. Легко. Но так и надо. Ибо, познав земного мужчину, ты уже не захочешь и помыслить о любви Ангела.
Теперь, когда много лет спустя, я пишу о нём, его золотистые глаза уже навсегда померкли, не вообще, а для меня. Они уже не согревают меня родным излучением, не поддерживают, не любят. А его разумная душа продолжает где-то обитать в пределах бесконечной Вселенной. Я чувствую это, когда смотрю на звёзды, особенно в холодные ночи, когда небо похоже на прозрачную искрящуюся линзу, а будто приблизившиеся и увеличенные звёзды поражают своей одухотворенностью и непостижимой тайной. В ней нет ни холода, ни смерти, а только высшая и вечная жизнь, обещанная всем в будущем. Что касается тех кошмаров, в которых он приходил ко мне позже, я считаю, что моё подсознание общалось с ним, но напуганное сознание не умело расшифровать его посланий, облекая его в одеяния ужаса.
Я прожила с Тон-Атом семь лет. И как прошли эти годы, полные тишины и тепла, я не помню. У меня была своя мансарда, освещаемая огромным изумрудным окном. Через его узорную раму бледно-зелёное небо казалось насыщенным, а ландшафт за СКАЧАТЬ