Его ветеран. Сергей Владимирович Бочков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я линий, озаряя завораживающим светом тёмную монотонность ночи. Глухо содрогается сдавленный разрывами воздух, заставляя дребезжать оконные стёкла. Множество ликующих голосов громко вторят каждому новому залпу, наполняя округу всеобщим безудержно-радостным чувством восторга и восхищения свершающимся сейчас действом, – салютом. Этим кульминационным ритуалом, самого значимого праздника весны – Дня нашей Победы в той Великой, и по-настоящему, Отечественной войне… Уже много лет, – перестав быть очередным числом в календаре, – девятое мая, начинаясь утром под торжественный шаг парадов на площадях, звучит весь день по паркам и скверам задушевными песнями прежних времён. И обязательно, когда поздним вечером в каждом доме светятся колоритом военных фильмов экраны телевизоров, традиционно завершается салютом.

      Таким этот праздник знают уже несколько поколений. Таким, ещё с детства, запомнился он и Артёму. Запомнился с чувством гордости и почтения к величию той даты. Ничего необычного или особенного в этом нет («так и должно быть» – скажет любой здравомыслящий человек), за исключением того, что наряду с общей гордостью имелась у него ещё и своя, личная – в лице деда-фронтовика. Ни одну семью нашей Родины не обошли стороной события тех грозных лет, в каждой памятны свои герои… были. Да, именно так – были. Как-никак сколько времени уж прошло. В поколении Артёма лишь единицы застали в живых кого-либо из своих предков, принимавших участие в той войне. Большинство дедушек и бабушек его сверстников были тогда ещё совсем детьми, а уж об их родителях мало каких сведений сохранилось. Вот и получается: знают Артёмовы друзья в лучшем случае, лишь сам факт, что воевал их тот или иной предок, а чуть больше, ну например: в каких войсках или на каком фронте – это уж им неизвестно.

      Артёму же в этом смысле, – как он сам считал, – повезло. Своего ветерана он застал ещё живым. И пусть тот не шибко охотно отвечал на расспросы внука про войну, но Артёмова память сохранила, насытив краской детского воображения, дедовы рассказы: о больших реках и малых речушках, через которые доводилось возводить переправы… о коварстве минных полей на сырых равнинах Прибалтики… о причудливых замках и мощных фортах Восточной Пруссии… и о залежах диковинного янтаря во влажном песке холодного побережья Балтийского моря, на котором ему довелось встретить Победу…

      Эти рассказы не изобиловали подробностями о сражениях и битвах, в которых участвовал дед, но бесспорным доказательством его боевого прошлого служили полученные им награды. Многим будет понятно то ребяческое чувство трепетного восхищения, которое испытывал Артём беря в руки дедовы медали: весомые, безупречно правильной формы, с рельефно выступающими надписями и изображениями, подвешенные на широкие пятиугольные колодки обтянутые, разнящимися одна от другой, лентами. Особое внимание среди них, – в основном латунных, – привлекала серебряная медаль, отличная от остальных своим более крупным размером. На лицевой стороне её, уже покрывшейся солидным насыщенно чёрным налётом времени, между парящим вверху строем самолётов и грозно надвигающейся громадой танка внизу, тускло отсвечивала алой эмалью надпись, – лаконично определяющая статут награды, – «ЗА ОТВАГУ». Ещё был орден, сверкающий рубиново-красным глянцем острых лучей пятиконечной звезды на фоне золоченого штрала перекрещенного по диагоналям винтовкой и шашкой, в центре которого на белом обрамлении, окаймляющим по кругу изображение серпа и молота, прямыми заглавными буквами указывалось его название: «ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА».

      Сохранились так же и документы к наградам… а вместе с ними фотография – единственный фронтовой снимок деда. Светло и легко улыбалось с небольшой пожелтевшей фотокарточки его, непривычно молодое, но всё равно узнаваемое, по-деревенски простоватое, лицо. Сдвинутая слегка набок фуражка, с отчётливым силуэтом красноармейской звёздочки на околыше, придавала его облику залихватский, бравый вид. Белая линия подворотничка аккуратно окантовывала застёгнутый на все пуговицы стоячий воротник гимнастерки, перетянутой в поясе широким ремнём с пряжкой в виде вытянутой по вертикали звезды помещённой в прямоугольную рамку. На тёмном поле погон, ниже пары светлых полос лычек в каждом, просматривалась эмблема инженерных войск – два скрещённых топорика. А над клапанами нагрудных карманов с разных сторон расположились, слегка оттягивающий вниз гимнастёрку, ряд медалей слева и три горизонтальные нашивки, полученные за ранения – справа. Которые потемней, обозначали лёгкие ранения, а другая, посветлей, – тяжёлое: знал Артём.

      Знал и то, что дед, уйдя на войну в свои неполные восемнадцать лет, когда наши войска осенью сорок третьего года освободили его родную деревню, служил сапёром-разведчиком в инженерно-разведывательной роте штурмовой инженерно-сапёрной бригады, в составе которой, начав свой боевой путь под Витебском, дошёл до Кенигсберга.

      Может и не в том объёме, в каком хотелось бы, владел Артём информацией о фронтовой биографии своего деда, но и этого вполне хватало, чтобы убеждённо гордиться тем, чьей снисходительной заботой и теплотой было ласково согрето его детство.

      Много приятных воспоминаний у Артёма было связано с дедушкой и СКАЧАТЬ