Яд любви. Отель двух миров (сборник). Эрик-Эмманюэль Шмитт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ xmlns:fb="http://www.gribuser.ru/xml/fictionbook/2.0" xmlns:fo="http://www.w3.org/1999/XSL/Format" xlink:href="#n1" type="note">[1]. Мы рассмеялись. Во-первых, это полная чушь, а во-вторых, нам все-таки льстило, что подруга цитирует Шекспира так же непринужденно, как другие подростки мурлыкают себе под нос современные песенки. Круто, да?

      Выцарапывая ножиком наши имена на замке, мы подшучивали над влюбленными парочками, молодыми и не очень, считая их чувства поверхностными, преходящими, нестойкими. Нашего сарказма удалось избежать только паре итальянских молодоженов: она такая лапочка в этом кружевном платьице, а он похож на принца, и оба они так и светились, как солнце, сверкавшее в водах Сены.

      Только у нас и у них было право клясться в нерушимой верности. Встав на колени, молча, взволнованно и торжественно мы защелкнули замок. Теперь наша четверка вместе навсегда, мы лучшие подруги.

      Вдруг эту величественную, глубокую тишину нарушил шепот Джулии:

      – Я сделала это.

      Мы не сразу поняли, о чем речь, и ей пришлось повторить:

      – Я это сделала. Летом. Первый раз.

      Мимо нас пронесся табун горланящих мальчишек; они так топали, что содрогались даже железные решетки моста.

      Мы застыли в изумлении. Солнце пригревало. Никогда еще радужки наших глаз не казались такими светлыми.

      Снова воцарилась тишина, ее пронзил свисток речного трамвайчика.

      – С кем? – вымолвила Рафаэль.

      – С Теренсом.

      Звук английского имени произвел на нас не меньшее впечатление, чем сам свершившийся факт. И то и другое было невообразимо. Заниматься любовью… с неким Теренсом… вдвойне невероятно. И вдвойне сексуально. Внезапно я попыталась представить моего Луку англичанином, с челкой и в кожаных ботинках. Почувствовав наше потрясение, Джулия покраснела до мочек ушей. При взгляде на нее я тоже залилась краской.

      – Это было хорошо? – выдохнула вопрос Анушка.

      Джулия прикрыла глаза. Ничто, наверно, не могло взволновать меня больше, чем это трепетное движение нежных ресниц, будто шелком полога скрывшее самое сокровенное. «Это было хорошо, – говорила за нее эта стыдливая сдержанность, – конечно, это было чудесно».

      Долгое время мы не могли выдавить из себя ни слова.

      На обратном пути Джулия вышла из аутического состояния лишь затем, чтобы снова вставить из Шекспира: «Молчание – лучший глашатай радости. Если бы я мог высказать, как я счастлив, я не был бы счастлив»[2].

      Джулия, моя Джулия, такая родная и понятная, с еще пухленькими детскими щечками, которая иногда подвязывает лентой свои белокурые ангельские волосы, она, Джулия, пересекла роковую черту, за которой становятся женщиной.

      Я была изумлена.

      Теперь придется воспринимать ее по-новому.

      Дневник Анушки

      Я бестолочь, СКАЧАТЬ