Пелагея за перегородкой, вторя его мысленному сравнению своей цепкой доченьки с пернатой птичкой, сказала Куку, – Ты очень прожорливый, мой кукушонок. Хватит тебе. Мне силы нужны на другое. Сложный перелёт, да и ты не юноша, и тебе силы беречь надо. Не впадай уж в юношеский оптимизм, дедушка – лошадушка.
– А -а! Вот, вот! Что я и говорил тебе! А то старик, мол! Я феномен, и был, и остался. Во всём. Откуда ты выкопала эту «лошадушку»? Не люблю такой фамильярности. Я по званию старше тебя, ты по любому моя подчинённая, хотя и звездолёт твой. Да у тебя и не звездолёт, а корыто космическое. Видела бы ты, каков мой галактический конь! За пределами Солнечной системы, за гелиощитом он нас встретит. Так что не придётся тебе нас на Трол сбрасывать. Лети себе в свою заводь прогретую. И сиди там, пока не протухнет она. Или уж накроет вас всех с головой, как уровень её поднимется.
– Ох, ты и злой, когда тебе отказывают… – и она что-то зашептала неразборчивое. Слушать невинной девушке всё это было нельзя.
Радослав уже и прежде ознакомился со звукопроницаемостью перегородок между отсеками, но посвистывания или вскрики Кука, когда тот и в беспокойных своих снах с кем-то боролся, ему не мешали. Винить Кука он не мог. Тот заранее попросил деликатно: «Уйди, Радослав, в пустующий отсек. А мы с Пелагеей, сам понимаешь, взаимно отвлечёмся от мыслей о страшном вакууме, что давит на нас с нечеловеческой силой со всех сторон. Пока не треснула скорлупа нашего звездолёта, живое о живом думает».
Радослав ему ответил: «Я сплю крепко. Привык как-то к своему спальному месту. Валяй, думай о живом, а я спать буду». И знать не знал, что девчонка к нему придёт.
– Иди уже, Ландыш! – он спихивал девушку, – а то мать всунется сюда и увидит, как мы тут разлеглись. Достанется нам тогда!
– За что это? За разговоры? Да и нельзя никому в чужой интимный отсек влезать. Только если сигнал тревоги. Чего они там делают? – она или наигранно, или в самом деле пугаясь, ширила глаза.
– Я сказал, прочь отсюда! Тоже мне люди будущей формации, тараканы запечные пристойнее себя ведут! – и Радослав вышел из отсека отдыха, утаскивая оттуда и девушку. Впихнув её в отсек к маленькому Алёше, который даже не проснулся из-за протестующего шёпота упирающейся Ландыш, он отправился в пустую кубатуру, где и соорудил себе спальное место из воздушной гостевой постели.
Конечно, она опять пришла. Ведь отсеки не запирались! Легла рядом, оттеснив его на самый край надувного матраса, и обиженно сопела за его спиной.
– Ты не хочешь быть моим другом? – спросила она тоненьким обиженным голоском.
– Я сплю, – промямлил он как бы в полусне.
СКАЧАТЬ