Ничего не скажу. Владимир Елистратов

Чтение книги онлайн.

      – У-у-у! Ну ты и сказанул! Девственный – это же… мезозой какой-то. Тебе, Вовка, к психоаналитику сходить надо.

      – Еще чего не хватало!

      – Надо, надо… Цистрансгендерный постструктуралистский психоанализ – вот что тебе нужно, Вовка! Я понял.

      – О Боже! Не слова, а товарные поезда какие-то. Я к психоаналитику ни за что не пойду. Особенно к этому, трансциститному…

      – Почему?

      – Потому что психоанализ, Вадь, – это когда больные люди, которые думают, что они здоровые, лечат здоровых, которые думают, что они больные.

      Вадик задумался и вдруг, совершенно забыв о моем искрометном определении психоанализа и открыв рот, с напряженно-нежным вниманием проводил взглядом двух очень симпатичных девушек в мини.

      – Вадь… – сказала я предупреждающе.

      – Что? – Вадик закрыл рот. Его глаза были матово-маслянистые.

      – Это дистанционный харассмент, Вадь. Страшно девиантный феномен.

      – А…

      – Это самая гомофобская форма харассмента, Вадь. Хуже маскулинного моббинга. Ужасней вагинального рабства. Тебе нужен психотерапевт, Вадь. Тебе необходима нормальная передовая целеориентированная психиатрия. С термоандрогинным уклоном. У тебя, Вадь, подсознательная фаллофилия. Эманирует в псевдополиткультурную феминофилию. Ты безнадежен, Вадь.

      Вадик опять открыл рот, пытаясь понять мое совершенно бессмысленное речеиспускание.

      Я еще минут двадцать парил Харитонова «гендероцентристским сексизмом», «постэротизмом», «мультикультурной нон-маскулинностью» и прочей откровенной ахинеей. Я был в ударе. Нашел на меня в этот вечер, знаете, хулиганский стих. Бывает. Каюсь.

      Харитонов внимательно меня слушал и как-то все более и более скорбно молчал.

      Был чудесный московский июльский вечер. Синевато-загадочный, с тактично приглушенными запахами и звуками. С дрожащими каплями звезд на темнеющем небе и пастельно-серебристой луной.

      – Тебе, Вовка, надо книжки писать, – сказал чуть смущенно Харя.

      – А я и пишу, Вадь, – сказал я еще более смущенно.

      – Про что?

      – Про жизнь на земле. Типа, чтобы было понятней, про планетарный биодискурс…

      Харя уважительно кивнул головой. Мы тепло попрощались. На следующий день Вадик улетел в свою Америку к енотам, Трампу и двухсоткилограммовым афроамериканцам.

      Не знаю, с какими афроамериканскими тараканами он прилетит в Москву следующим летом.

      Ходят слухи, что он отрастил бороду, переехал на Аляску и живет там в деревне русских старообрядцев.

      Я волнуюсь. Штудирую литературу по расколу. Что является моим состоянием. В смысле глобального волнения.

      Мистер И?

      Хочется побрюзжать. Насчет падения нравов. Деградации нравственности. Девушка я пожилая, седогрудая. Имею право.

      Итак.

СКАЧАТЬ