– Может, тебе и все равно, но я болею тобой, и не излечусь уже никогда, – стону, скребу влажными пальцами полированную поверхность стола.
– Излечиться оказалось не так уж сложно, – снова толчок, разносящий меня на части.
– Я не хочу излечиваться, – выдаю на полустоне-полувскрике, больно впечатавшись животом в кромку стола. – Так ты всегда со мной.
– Мой… – пальцы касаются моей поясницы. Впервые дотронулся до меня после всего. – Маленький… – легкие прикосновения пробегают по моей спине, сильные ладони ложатся на мои запястья, придавливая мои руки к столу. – Фетиш… перестал быть таким.
Я громко всхлипываю, моментально скатившись в истерику, еще сильнее сжимаю пальцами кромку стола, распластываюсь по его поверхности безвольной секс-куклой. Вот меня и не стало опять. Как слова могут делать так больно?
Теперь его толчки не приносят восторга – они болезненные, механические. Даже не секс ради секса. Даже не секс из жалости. Гораздо хуже.
– Ты такого меня хотела? – проваливаюсь от этого вопроса в тот самый день.
– Любого хочу, – ком в горле мешает говорить. – Все стерплю… Заслужила.
– Иди ко мне, – он выскальзывает из меня, тянет за руку, снова дезориентируя сменой настроения.
Я касаюсь его груди, хватаюсь за шею, готовая отключиться. Вдыхаю его запах, по которому так скучала, полными легкими и опять заливаюсь слезами.
– Прости… прости, – шепчу, уткнувшись носом в его рубашку. – Я так виновата. Ты прав… я ничтожество. Кем же я еще могу быть без тебя?
Скользит ладонями по моей талии, легко приподнимает и сажает на стол, смотрит поверх моей головы.
Я обхватываю его талию бедрами, прижимаюсь к нему, запускаю руки под рубашку, все стараюсь поймать его взгляд.
– Никаких поцелуев, верно? – шепчет он, чуть касаясь уголка моего рта. – Как раньше.
– Ты можешь сделать со мной все, что пожелаешь, – мне, наконец, удается расстегнуть его рубашку, и я касаюсь губами его пресса, груди. – Все, что пожелаешь… Все…
Обнимает меня крепко, прижимает до хруста костей и вновь вталкивается резким движением.
Я льну к нему, чтобы прочувствовать каждый толчок, услышать каждый стон, чтобы видеть его темнеющие от возбуждения глаза.
– Я люблю тебя, – почти выкрикиваю на глубоком, наполняющем толчке, который пронзает меня горячей иглой.
– Я… – он ускоряет темп, вдыхает мой запах, чувствую, как дышит мной. – Любил тебя.
– Я не верю тебе, Гордей, – двигаю навстречу ему бедрами, растворяюсь в предвкушении горького, убивающего меня оргазма. – Не верю, что все прошло.
Кладет ладонь мне на затылок, а вторую на шею, удерживает меня, долбит отчаянно и впервые встречается со мной взглядом.
– Правильно, девочка, не верь, – выдыхает.
– Я тебя чувствую, – балансирую на грани, почти отключаюсь. – А слова – пустышка.
Еще СКАЧАТЬ