Однажды в Петербурге. Екатерина Алипова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ты любил со страшной, даже сокрушительной силой. С возрастом чудовищность прошла, да и любовь… Разве умеет любить старый бобыль, равно рассматривающий женщин и мужчин исключительно с точки зрения врачебного искусства? Женское тело давно уже перестало его будоражить, а женская душа – вдохновлять на подвиги, и вдруг здесь, в небольшом домике почти на окраине Углича, свет снова сошелся клином. В первый раз в жизни женщина не в лучшем своем состоянии вызвала не отвращение, не чисто врачебную деловитость, а приступ нежности. Это было некстати и очень мешало работать.

      Вернулась Феша, и доктор, почти не размышляя, положил на шею больной компрессы из горячей воды и уксуса. Показал сметливой крестьянке, как их менять, и задумался над следующим шагом.

      – У вас есть корова? – спросил он деловито.

      – А как же! Есть, кормилица. Так и зовут ее.

      – Давайте больной молока. Поите пока с ложечки, но как можно чаще.

      – Поняла, барин, поняла… Триша! Трифон, негодник, где тебя черти носят!

      – И пожалуйста, не кричите так громко: больной нужен покой, – строго говорил доктор, меняя компресс.

      Феша закрыла рот руками, как бы обещая больше не кричать.

      Наступила тишина, и всем присутствующим казалось, что она длится вечность. Потом доктор Финницер услышал из смежной комнаты странный звук. Как будто что-то пересыпалось из одного места в другое, а временами – словно на пол падало что-то тяжелое. Осторожно выглянув из комнаты больной, доктор Финницер увидел, что это хозяин, затеплив лампаду перед большими темными образами, шепчет слова молитв, поминутно падая ниц и ударяя об пол лбом. Немец хмыкнул, но про себя подумал, что, может быть, только это и поможет.

* * *

      Быстро выйдя из дома Щенятевых, Кира поняла, что не знает, куда идти, и ноги сами повели ее в сторону Смоленского кладбища. Атласные бальные туфельки скоро завязли и потерялись в глубоком снегу, и барышня пошла дальше босиком, то и дело останавливаясь, потому что подол платья намок и потяжелел, мешая идти.

      Ксению она нашла за оградой кладбища, посреди поля. Та на коленях молилась о чем-то своем – быть может, о покойном муже, а может, обо всем засыпающем городе, о том, чтобы поменьше в нем было таких смертей. Кира подошла к ней, склонившись, протянула запеченное яблоко, которое стянула с обеда у Щенятевых, и проговорила тихо:

      – О здравии тяжко болящей Наталии.

      Юродивая не шелохнулась, но Кира проследила движение ее глаз. Ксения смотрела туда, где, присыпанные снегом, спали лачуги низшего слоя населения столицы. Барышня поняла, дошла до крайней лачуги, подметая подолом снег, положила яблоко на окошко и вернулась. Опустилась на колени чуть поодаль от Ксении и тоже доверила небу, снегу и крестам, осенявшим старые надгробия, свою молитву.

* * *

      – Сегодня должен наступить кризис, – сказал доктор Финницер, снимая с шеи больной очередной компресс. И только очень чуткое ухо услышало бы в его голосе тревогу СКАЧАТЬ