Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели. Николай Мельниченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ командует «Подъем!» Матросы – ноль внимания. Начинает будить их персонально; поднимаются нехотя только некоторые. Один, открыв глаза, говорит: «А пошел ты на …, ты – не мой мичман!». И Воропаев забирает только своих матросов, а остальные продолжают спать!

      При таких порядках группу соседей начинают потрясать ЧП. К обеду «незадействованные» своими мичманами матросы просыпаются и начинают искать развлечений. Большая группа срывается в самоволку в Читу. Там очень хорошо «сидят». Возвращаются совсем веселые. Проводница в вагоне по просьбам пассажиров делает им замечание за шум. Они в ответ не только избивают проводницу и некоторых пассажиров, но и разносят в щепки вагон: выбивают половину окон и дверей, разламывают сиденья…

      Пяток других матросов угоняют у строителей автокран и уезжают за водкой в Кручинино. На обратном пути опрокидывают кран и бросают его исковерканным…

      Вскоре с этой разболтанной группой мне пришлось столкнуться вплотную. В воскресенье в клубе на станции кино и танцы, и я обычно отпускаю в увольнение всех желающих: ребятам надо отдыхать. Иван дома отсыпается, а я появляюсь в клубе минут за 15 до начала кино. В вестибюле толкучка: матрос Куценко из «десятки» стоит в дверях, держит в руках ремень с бляхой и никого не пускает в зал. Спрашиваю матросов, есть ли здесь Симагин. Говорят, – сидит в читальном зале. Действительно, Симагин сидит там, спокойно уткнувшись в газету.

      – Боря, ты что не знаешь, что твой Куценко там беснуется? Почему не приведешь его «в плоскость истинного меридиана»?

      – А он меня не пускает в зал, – отвечает лейтенант Симагин. – Что я могу сделать? – в его голосе начинает звучать слеза.

      – Ну, хоть что-нибудь, чтобы не позорить офицерскую форму! – в сердцах бросаю ему.

      Боря недовольно отворачивает от меня холеный фейс и снова утыкается в газету. Я опять выхожу в вестибюль: там еще полно народа, не успевшего пройти в зал, среди которого виднеются и мои матросы. Изгнанная билетерша выжидательно глядит на меня. Я младший офицер другой части и не являюсь прямым командиром для рядовых другой части, но билетерше эти тонкости неведомы. Да ей и наплевать на них: беснуется матрос, а офицер не принимает никаких мер…

      Прохожу в дверь, отодвигая Куценко, и обращаюсь ко всем:

      – Заходите!

      Опомнившись от неожиданности, Куценко хватает меня за отвороты шинели и, бешено вращая ремень с бляхой над головой, орет на весь клуб:

      – А-а, суки, матросские лейтенанты! Продали нас, предали!!! – на его губах выступила пена, острые черные глаза совсем безумные, смрад перегара распространяется вокруг. Я стою неподвижно. Сжимаю рукой в кармане шинели тяжелый немецкий фонарик: если меня заденет бляха, – я со всей силы буду бить бесноватого в висок. Мои матросы начали приподниматься, из «десятки» – тоже. Драка нескольких десятков матросов будет мало напоминать детский утренник, остальным тоже будет не до кино…

      – Что стоите? Уймите его! – я обращаюсь не к своим, а к матросам «десятки», дружкам СКАЧАТЬ