Гой. Пётр Межурицкий
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Гой - Пётр Межурицкий страница 13
– Отдай мне пистолет, комбат, – сказал старший политрук. – Он тебе больше не понадобится.
– Да? А немцам я что сдам? Только о себе думаешь, Пиня.
– Прости, Гриша, – почти серьезно извинился Пинхас Натанович и действительно посерьезнел. – Есть у меня к тебе просьба…
Он извлек из бокового кармана крохотный коробок, достал из него что-то, переложил в другую ладонь, а сам коробок, вздохнув, запустил куда подальше. Потом разжал кулак. На его ладони лежало полукольцо из пепельного цвета металла. Менее всего старший политрук ожидал, что удивит этим комбата, но совсем уж не ждал, что сейчас ему придется изумиться самому.
Некоторое время комбат, внезапно одеревенев, словно впал в транс под воздействием гипноза, смотрел на полукольцо. Потом с застывшим лицом, словно и впрямь во сне повторил все то, что проделал старший политрук. Результат был тот же. На его разжатой ладони лежало полукольцо из пепельного цвета металла.
12.
Лазарь Моисеевич Каганович ковал победу не только как высший руководитель страны по железнодорожному транспорту и член Государственного Комитета Обороны, но и как еврей. Иногда Лазарь Моисеевич даже позволял себе думать, что второе обстоятельство и есть истинно первое. Он вел рискованную игру и искренне был благодарен своим великорусским коллегам по руководству страной, за то, что лишь благодаря их поддержке он все еще жив. А их поддержка была далеко не предопределена. Дело в том, что этой столь чудовищной для России войны можно было реально избежать. И в том, что она все-таки разразилась, сказалось влияние Лазаря Моисеевича на ход исторического процесса.
Два года назад Сталин вызвал к себе на сверхсекретное совещание только тех, кто участвовал во главе с ним в принятии стратегических решений на уровне глобальной политики. Это были товарищи Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия, Вознесенский, Микоян и Каганович.
– Речь, товарищи, пойдет вот о чем, – сказал Сталин и, тяжело вздохнув, умолк. Он уже давно никого и ничего не стеснялся, поэтому предположить, что он тянет с началом разговора по морально-этическим соображениям, было совершенно невозможно.
– Прошу вас, товарищи, как коммунистов, максимально активизировать свои интернациональные инстинкты и чувства, поскольку речь сейчас пойдет о войне, мире и еврейском вопросе.
Все посмотрели на Кагановича, а Каганович ощутил нечто непередаваемое, что казалось чем-то более важным, чем сам Сталин. Ему на миг показалось, что он физически не перенесет этого чувства, и тут же с неожиданной ясностью понял, что именно для этих минут появился на свет. И он перестал бояться, отчего пришел просто в ужас.
– Так что там о еврейском СКАЧАТЬ