Терновник. Дина Рубина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ение, поэтому раз пять на день менялась генеральная линия их жизни.

      Менялось все, даже название вещей. Например, мать иногда называла квартиру «квартирой», а иногда звучно и возвышенно – «кооператив»!

      «Кооператив» – это ему нравилось, это звучало красиво и спортивно, как «авангард» и «рекорд», жаль только, что обычно такое случалось, когда мать заводилась.

      – Зачем ты на обоях рисуешь?! Ты с ума сошел? – кричала она неестественно страдальческим голосом. – Ну скажи: ты человек?! Ты не человек! Я хрячу на этот проклятый кооператив, как последний ишак, сижу ночами над этой долбаной левой работой!!!

      Когда мать накалялась, она становилась неуправляемой, и лучше было молчать и слушать нечленораздельные выкрики. А еще лучше было смотреть прямо в ее гневные глаза и вовремя состроить на физиономии такое же страдальческое выражение.

      Мальчик был очень похож на мать. Она натыкалась на это страдальческое выражение, как натыкаются впотьмах на зеркало, и сразу сникала. Скажет только обессиленно: «Станешь ты когда-нибудь человеком, а?» И все в порядке, можно жить дальше.

      С матерью было сложно, но интересно. Когда у нее случалось хорошее настроение, они много чего придумывали и о многом болтали. Вообще в голове у матери водилось столько всего потрясающе интересного, что мальчик готов был слушать ее бесконечно.

      – Марина, что тебе сегодня снилось? – спрашивал он, едва открыв глаза.

      – А ты молока выпьешь?

      – Ну выпью, только без пенки.

      – Без пенки короткий сон будет, – торговалась она.

      – Ладно, давай с этой дрянской пенкой. Ну, рассказывай.

      – А про что мне снилось: про пиратские сокровища или как эскимосы на льдине мамонтенка нашли?

      – Про сокровища… – выбирал он.

      …В те редкие минуты, когда мать бывала веселой, он любил ее до слез. Тогда она не выкрикивала непонятных слов, а вела себя как нормальная девчонка из их группы.

      – Давай беситься! – в упоительном восторге предлагал он.

      Мать в ответ делала свирепую морду, надвигалась на него с растопыренными пальцами, утробно рыча:

      – Га-га! сейчас я буду жмать этого человека!!

      Он замирал на миг в сладком ужасе, взвизгивал… И тогда летели по комнате подушки, переворачивались стулья, мать гонялась за ним с ужасными воплями, и в конце концов они валились на тахту, обессиленные от хохота, и он корчился от ее щипков, тычков, щекотания.

      Потом она говорила своим голосом:

      – Ну, все… Давай наведем порядок. Смотри, не квартира, а черт знает что…

      – Давай еще немножко меня пожмаем! – просил он на всякий случай, хотя понимал, что веселью конец, пропало у матери настроение беситься.

      Вздыхал и начинал подбирать подушки, поднимать стулья.

      Но чаще всего они ругались. Предлогов было – вагон и тележка, выбирай, какой нравится. А уж когда у обоих плохое настроение, тогда особый скандал. Хватала ремень, хлестала по чему попадала – не больно, рука у нее была легкая, – но он орал как резаный. От злости. Ссорились нешуточно: он закрывался в туалете и время от времени выкрикивал оттуда:

      – Уйду!! К черту от тебя!

      – Давай, давай! – кричала она ему из кухни. – Иди!

      – Тебе на меня наплювать! Я найду себе другую женщину!

      – Давай ищи… Чего ж ты в туалете заперся?..

      …Вот что стояло между ними, как стена, что портило, корежило, отравляло ему жизнь, что отнимало у него мать, – Левая Работа.

      Непонятно, откуда она бралась, эта Левая Работа, она подстерегала их, как бандит, из-за угла. Она наскакивала на их жизнь, как одноглазый пират с кривым ножом, и сразу все подчиняла себе. Кромсала этим ножом все планы: зоопарк в воскресенье, чтение «Тома Сойера» по вечерам – все, все гибло, летело к чертям, разбивалось о проклятую Левую Работу. Можно сказать, она была третьим членом их семьи, самым главным, потому что от нее зависело все: поедут ли они в июле на море, купят ли матери пальто на зиму, внесут ли вовремя взнос за квартиру. Мальчик ненавидел Левую Работу и мучительно ревновал к ней мать.

      – Ну почему, почему она – Левая? – спрашивал он с ненавистью.

      – Вот балда. Потому что правую я делаю весь день на работе, в редакции. Правлю чужие рукописи. Мне за это зарплату платят. А вот сегодня я накатаю рецензию в один журнал, мне за нее отвалят тридцать рублей, и мы купим тебе сапоги и меховую шапку. Зима же скоро…

      В такие дни мать до ночи сидела на кухне, стучала на машинке, и бесполезно СКАЧАТЬ