Россия, подъем! Бунт Расстриги. Сергей Доренко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что русские, к сожалению, в 90-е годы, получив свободу, ответили не как граждане. Они сказали: мы друг другу не доверяем, мы будем каждый за себя. Вот что сказали русские люди.

      Мы не умеем думать коллективно, мы не умеем быть вместе, мы не умеем коммуницировать. Никогда не умели. Все было приказное. Руки мыть перед едой русским приказала советская власть. Делать прививки от туберкулеза русским приказала советская власть.

      Мы при малейшей возможности стремимся к несбыточному, а именно к коллективизму, а именно в форме крепостного права, и именно всегда против этого восстаем индивидуально. В этом кроется главный парадокс русской жизни. Русские при любой возможности, при любой предоставленной свободе стремятся сразу к двум вещам.

      Первая – ходить по головам друг у друга, как это было в 90-е, грабить друг друга и обирать друг друга. Вторая – тосковать по крепостному праву как идеальной конструкции общества.

      Поэтому вся русская жизнь – есть синусоида от крепостного права к бесчинствам идиотов, которые ходят по головам друг у друга, потом опять крепостное право, потом опять бесчинства идиотов, которые ходят по головам друг у друга, и так далее. В этом и есть специфика русской жизни. Дай нам свободу – мы пойдем по головам друг у друга и будем втайне мечтать о крепостном праве.

      Это парадокс. Нужен контрпарадокс, чтобы его излечить.

      Проблема – в фундаментальном недоверии русских друг к другу. На этом недоверии строится отчаяние от сиротства, без сильного отца, и стремление к крепостничеству как к ответственному отцовству. Ответственное отцовство в России есть крепостничество, а крепкий отец – есть патриарх. И от этого недоверия друг к другу мы, собственно, ничего другого не делаем, как ищем отца.

      Февраль, 2015 год.

      Наше неравноправие

      Русские неравноправны. В том смысле, что права у всех русских не одинаковые. Это сами знаете. Права у русских и социальный статус каждого определяется правом права попирать. Чем больше законов, норм и установлений ты можешь попрать, тем выше твое социальное положение. Президент, например, наделен правом стрелять по парламенту из танков, а сержантик может пить водку в казарме и ходить с незастегнутой гимнастеркой. Я раньше думал, это мерзко, я думал, это гадко. А потом подумал, а вдруг неравное право презирать закон и есть основа русского общества, именно системообразующая такая фигня.

      Если считать презрение к закону и людям основой стройной пирамиды российской жизни, то картина примерно такая:

      1) есть подлинные русские граждане с мигалками, охраной и домом в Лондоне;

      2) за ними похуже – люди с мигалками, но без Лондона. Тут надо отметить, что Барселона какая-нибудь приравнивается к Саратову. Если дом у тебя не в Лондоне – ты в отстое;

      3) на третьем месте москвичи с пропиской и подержанным мерседесом Е-класса. Это уже эрзац-граждане. Разговаривать с ними еще не стыдно, но, в общем, уже незачем;

      4) на четвертом месте в шкале СКАЧАТЬ