Как тварь крайне взаимная я просто не мог оставить это без внимания.
Пока она наполняет вазу водой, осматриваюсь.
– Твой прошлый дом был побольше. Почему переехала?
– Мать вбила себе в голову, что мешает моему личному счастью. Теперь живёт отдельно, а на свою половину с продажи я сделала первоначальный взнос по ипотеке.
– Вряд ли под личным счастьем она подразумевала это травоядное. У ебужонка что, своего вольера нет? – рвётся из меня ревниво. – Что он здесь делает в такое время?!
– Хотел бы сказать – живу, но не люблю торопить события.
Разворачиваюсь к дверному проёму, в котором невозмутимой статуей застыл Иван.
Охренеть заявочка…
Меня от неё скручивает.
– Это ты правильно, Ваня. Не надо торопиться… Как бы ноги в спешке не переломать. Это больно и глупо.
Марина с громким стуком опускает вазу на стол.
– Пока что глупо ведёшь себя только ты! Напомни, ты зачем пришёл – по делу или угрожать? – Со злостью смотрит на меня.
– Сложно быть адекватным с человеком, который… – окатываю Ивана выразительным взглядом. – Лезет, куда ему не следует. Ты уж извини, Ваня, но то, как и с кем живёт мой сын, я буду решать без суфлёров. Свободен.
– Ты не много на себя берёшь? – задыхается возмущением Марина.
– Ты мне сильно задолжала…
– Это мой ребёнок!
Заправляю ей за ухо волосы, жадно проскальзывая пальцами по коже.
– Наш.
В груди щемит от тоски и чувства потерянного времени.
Она вспыхивает. Отшатывается…
– Лиам, я уже говорила – твоя заслуга преувеличена. Закроем тему.
– А я говорю, что от участия в жизни Лёшки не отказывался. Просто тебе удобно делать из меня крайнего, правда?
– Сбавь тон, парень, – встревает Иван.
Игнорирую. Иначе прибью.
– Всё просто, Марина. Не хочешь терпеть меня рядом, значит, к сыну будешь ходить в гости.
Беспредел, знаю. Но выдаю в ответ жесть, потому что внутри клокочет. Я не понимаю, чем заслужил эту её враждебность и почему меня с детства все постоянно футболят?!
– Только попробуй!
Марина сжимает букет до побеления пальцев. И кажется, что вот-вот хлестанёт меня им по лицу! Но отвлекается на приближающийся топот детских ног…
Алёша застывает в дверях, восторженно смотрит на пистолет.
– Нравится? – произношу коротко, будто этот выдох из меня ударом выбило.
Растопырив пальцы, Лёшка тянет ко мне руки…
Ладно, не конкретно ко мне. Но выглядит и воспринимается это именно так.
До этого момента я остро ощущал себя лишним здесь, а теперь – меня сносит. Я настолько сроднился с чувством собственной ненужности, СКАЧАТЬ