Изгнание Александроса. Александр Мирлюнди

Чтение книги онлайн.

      «Это не фантики и бумажки, – трясется от гнева и ужаса банкир, – это деньги! И их не нужно пускать по ветру в виде журавликов, к ним нужно относиться с уважением и любовью, как относились к ним мой прадеды, дети и отцы!»

      «Лучше бы ваши прадеды, деды и отцы относились с уважением и любовью к своим детям, и не вбивали бы им в головы такую чушь!» – ответили банкиру дети.

      Потрясенный, банкир едет домой. В течение нескольких месяцев он превращается в седого как лунь и согбенного старика, потерявшего смысл жизни. Пытается узнать, как обстоят дела у других банкиров, и узнает, что кто-то уже сошел с ума, кто-то умер от горя, кто-то наложил на себя руки, не приспособившись к реалиям новой жизни. Его дальний родственник, тоже банкир, сжег себя в собственном доме вместе с деньгами. Герой книги понимает, что он один из последних банкиров на земле, если не самый последний. Сын его уходит учиться на инженера. Жену зовут на фабрику по производству одежды, так как она отличается хорошим вкусом и из нее выйдет хороший и тонкий модельер. Самого банкира зовут учить других людей по уходу за лошадьми, которые были его, банкира, слабостью, ведь он держал большую конюшню, и знал о лошадях почти все. А лошади были очень нужны, так как большинство заводов по производству машин были разрушены землетрясениями и уничтожены Потопом, и неизвестно было, когда они снова возродятся.

      После долгих уговоров жены и сына банкир дает свое согласие. Уже перед выходом из дома банкир просит подождать его, так как ему надо еще «сделать одно дело», и уходит к себе в кабинет.

      Жена и сын долгое время ждут отца семейства, после чего поднимаются к нему в кабинет. В кабинете открыта бронированная комната-сейф, и там на груде пачек денег, на множестве разных минералов, оправленных золотом, которые почему-то так ценились до Потопа, раскинув руки, словно пытаясь обхватить все это, лежал мертвый банкир, так и не сумевший расстаться с тем, что он больше всего ценил в своей жизни.

      Не смог проститься с допотопьем.