Я машинально натягиваю одеяло до подбородка. Глаза у меня, небось, как у газели перед львом. Его брови сходятся на переносице. «Чем это он недоволен? Что я прикрываюсь от него? Ишь какой деловой, думал, что я кинусь в его объятия? Сорри, детка». Моя призрачная подруга берет попкорн и смотрит завороженным взглядом. Маркус отделяется от стены и движется ко мне. Вот это уже плохо. Я пытаюсь отползти от него. Он хватает меня за голень через одеяло. Ну вот. Дождалась. Он расплывается в улыбке. «Гаденыш!»
– Я просто хочу посмотреть твою рану, – продолжает улыбаться он. «Ах, рану. Какая забота». Теперь я могу не молчать. Меня разбирает от злости.
– Для этого нужно сторожить меня? Ты не врач! И мне плевать, что ты там хочешь!
Я бешусь. Его глаза раскрываются шире. Улыбка становится еще ослепительней.
– Ути-пути, какие мы разговорчивые стали, – ухмыляется он. Я брыкаюсь ногой, но это мало что мне дает.
Он уже сидит на краю кровати. Я осматриваю комнату на предмет чего-нибудь тяжелого.
– Я только посмотрю, – шепчет вампирюга. Я прижимаю одеяло сильней и начинаю шипеть, обнажая клыки. Его глаза становятся злыми. «Ну, давай же!» Он склоняет голову на бок и изучает меня. «Ненавижу!» – Раз ты такая разговорчивая, наверное, стоит ловить момент и спросить, как тебя зовут?
Я бешусь, отвечать не собираюсь, и, вообще, мне хочется ему врезать. А еще мне страшно, и в глубине зарождается паника. Это отвлекающий маневр. Он заговаривает мне зубы.
– Как тебя зовут? – протягивает он, смотря мне в глаза. «Я не лыком шита, милый». Поэтому отвечаю ему самым злым взглядом. – И где ты живешь?
Он тянет ко мне руку. Я в панике начинаю мотать головой. Я не хочу, чтобы меня кто-то касался. Его рука замирает.
– Покажи рану, – спокойно произносит он. Благо на мне ночная рубашка, которую Роксана принесла мне вчера. Я медленно опускаю свои руки и показываю ему ранение. От него остался только розовый шрам, который скоро исчезнет.
– Рад, что все обошлось, – произносит он с хрипотцой. Я прикрываюсь одеялом. Глаза у него стали такие хитрые и сладкие. «Ах ты, развратник!»
– Я в состоянии отправиться домой, – шиплю я.
Его взгляд меняется за секунду. Лицо вытягивается и на нем мелькает тень злости. Он встает с кровати и направляется к двери.
– Твой дом теперь здесь, – бросает он прежде, чем выйти.
Я сижу словно молнией пораженная. «Мой дом здесь». Почему-то первая мысль, которая приходит в мою голову о том, что я больше не увижу свои холсты и никогда не смогу рисовать. Это вызывает отчаянье. Я подтягиваю колени и начинаю плакать. Моя подруга, полулежа в кресле, обмахивает себя шелковым платочком.
***
Плакать я не умею. Это факт. Долго плакать – тем более. Поэтому СКАЧАТЬ