У околицы встретились им парни, кому 16-17 лет, а кому уже и восемнадцать исполнилось, в армию идти пора. Шутками встретили девчат, посмеялись над пустыми корзинами, а девчата в ответ огрызались, грозясь: – Вот встретите косолапого, как бы вы смеялись.
Последней шла Варя, тоненькая, в ситцевой юбке и простенькой кофточке, платок лежал на плечах, коса растрепалась.
– Гляньте, никак мишка косу расплел Варьке, – загоготал Сёмка, тыча в девушку пальцем.
– Утихни, – одернул его Тимофей, восемнадцатилетний парнина, широк в плечах, руками силен, лицом приятен.
– Совсем обессилила девчонка, – сказал он ей, подойдя ближе. Недавно заметил, как хороша Варя, хоть и молода еще совсем, не знал, как подойти, какое слово сказать. – Держись за мою руку.
– Я сама, – прошептала она, губы с трудом шевелились.
– Да ты без сил почти, уж и вправду бежали из лесу, раз идти не можешь. А давай понесу тебя, ну хоть до деревни.
И не спрашивая больше разрешения, взял девушку одной рукой, только осталось ей обхватить его шею, а он так и понес, как ребенка, на одной руке – силушки не занимать.
– Пусти, люди увидят, – умоляла она.
Отпустил почти у деревни.
– Ты не бойся, не придет сюда медведь. – Стал смотреть в глаза, как будто запомнить хотел. – Ну, мала еще совсем, уж больно молода. Подрастай, Варя, пока я три года служу, а вернусь, женюсь на тебе.
Девушка была так напугана и слаба, что слова растворились в воздухе и в душу не запали.
____________________________
– Ох, у меня сердце выболело, да что же это с тобой, дочка?! – запричитала Ефросинья, увидев побледневшую Варю. Ноги ее подкашивались, потому как дрожали до сих пор. – Ну, говори, что приключилось, – она стала трясти дочь за плечи, пытаясь привести в чувство. – Кто обидел?
– Там, там… медведь там.
Ефросинья снова ахнула, ощупала Варю с головы до ног. – Цела ли? Может, упала где, когда бежала…
– Не упала, мама, испугалась сильно…
– Ну, это пройдет, давай я тебе молочка налью прохладного из погреба.
– Не хочу молока.
– Ну, тогда картошечки с огурчиком…
– Не хочется мне.
– Да что же это такое, поесть не уговоришь, ну полежи, пройдет все.
Не прошло через день, не прошло через неделю. Страх отпустил, а аппетит пропал, ела Варя совсем мало, еще больше похудела.
Тимофей до осени на сплаве леса работал, а потом проводила мать сына в армию – одного-единственного сына, потому как других не было, а мужа война забрала.
Прошло три года
– Ну, будет, мать, вернулся я, – Тимофей ощущал на щеках слезы матери, не успевая вытирать их. А она, не могла отпустить, все гладила сына по плечам, словно убедиться хотела, что цел и невредим.
– Как тут СКАЧАТЬ