В этот раз я обнаружила явное нарушение в правилах применения спиртовых растворов в одном из отделений районной больницы.
К слову сказать, внешний вид самой больницы вызывал чувство горечи. Стены давно не крашены, радиаторов отопления не хватает, постельное белье в палатах залатанное. Разбитые окна в коридорах были заклеены полиэтиленовой пленкой и забиты фанерными листами.
В процессе проверки приходных документов и визуального осмотра содержимого рабочих флаконов в процедурных кабинетах выяснилось, что кожные покровы новорожденных младенцев обрабатывают разведенным спиртом неясного происхождения, конфискованным в местном магазине. В результате, нежная кожа младенца покрывалась красными пятнами, а иногда эта манипуляция вызывала сильные аллергические проявления.
Этого спирта в больницу навезли в огромных количествах, поражающих воображение. Надо было его как-то реализовывать.
По документам выходило, что для медицинских целей был приобретен высококлассный медицинский спирт высокой концентрации. Но стойкий аромат сивушных масел, плотной завесой стоящий в комнате хранения, ясно свидетельствовал о другом.
После окончания института я два года занимала должность провизора- аналитика. Отличить настоящий медицинский спирт от суррогата мне по силам.
Я смотрела на ряды бутылей с некачественным нелегальным спиртом и догадывалась, что «отмытые» деньги пошли кому-то в карман.
Главный врач на словах пояснил, что действовал по указанию местной администрации, в частности, заместителя мэра по здравоохранению, некой Суровцевой Елены Анатольевны, однако письменно сообщить об этом категорически отказался.
Пришлось собирать кучу объяснительных, подробно расписывать в акте факт нарушения. Случай печальный и довольно распространенный.
По- человечески я понимала уличенного главврача и старшую медсестру.
Я скоро уеду, а им жить с этой ненасытной Суровцевой Е.А.
Единичный акт о выявленных нарушениях вряд ли изменит эту порочную систему оприходования некачественного товара.
Но в мои обязанности входило взять со всех медработников объяснительные, хотя их содержание я знала заранее. Напишут, что произошла ошибка, которую обещают исправить в ближайшее время.
Собрав эти формальные объяснения, я заканчивала акт, когда в ординаторскую влетела эта самая Суровцева Елена Анатольевна.
Высокая худощавая женщина лет сорока – сорока пяти, одетая в соболиное манто. Руки в сверкающих перстнях. Красная от возмущения, она старалась придать своему лицу улыбчивое выражение.
В этой районной больнице Елена Анатольевна была царем и богом в одном лице.
Все ее распоряжения выполнялись без звука, и вот теперь ей приходится снизойти со своего высокого трона и беседовать с какой-то невзрачной инспекторшей из департамента.
Вид СКАЧАТЬ