Круглый сад. Ванда Михайловна Петрова

Чтение книги онлайн.

      Всего лишь надо, мир любя,

      Себя любить учиться.

      Первая часть. Заноза

      В палате нейрохирургического отделения областной больницы на восемь коек всегда одна пустовала. И так получалось, что только когда в палате оказывалось два свободных места, вводили или ввозили нового больного. И он мог выбирать из двух пустующих коек любую, а одна опять оставалась пустой. Словно заведующий отделением заботился о психологическом состоянии больного с первого его шага в палату. А, может, это так и было. Одна пустующая койка в больничной палате могла навести на печальные размышления про её предыдущего обитателя, но две свободные койки уже указывали на то, что отделение не перегружено, свободные места всегда есть. Но в действительности в это отделение стремился попасть на лечение любой больной. Заведовал отделением средних лет нейрохирург. Во всей области за ним закрепилось заслуженное мнение, что при нём невозможно умереть, он излечивает самого безнадёжного больного, даже при случаях клинической смерти и остановки сердца. Я впервые так и познакомилась с этим легендарным врачом, в реанимации, при остановке сердца. Случилось это, когда меня уже ввезли на каталке в реанимационную палату. Иногда говорят, что при остановке сердца, человек что-то видит. Возможно. Но я ничего не ощутила и не видела, когда была в этом состоянии, а просто открыла глаза и, увидев вокруг своего ложа много врачей, поняла, что случилось что-то особенное. И тут же увидела среди окружающих врачей, крупное голубоглазое лицо статного великана и спросила: «Вы – Щербин?» Врач слегка наклонил голову и сказал коротко: «Да». И я «мирно» опять «отключилась» с мыслью, что теперь со мной ничего плохого не случится. Виктора Владимировича Щербина я видела несколько лет назад один раз, да и то мельком. И не то, что теперь узнала его. Нет. Но, увидев его в реанимации, почему-то внутренним чувством поняла, что это и есть тот заслуженно прославленный врач нейрохирург, при котором умереть сложнее, чем выжить. После реанимации я поступила в нейрохирургическое отделение в палату тяжелобольных, а лечащим врачом этой палаты и был сам заведующий отделением. Иногда, не успев обойти всех больных, заведующий назначал время, в которое эти больные, иногда и я, должны были прийти в его кабинет в тихий час. И он завершал свой осмотр и назначения. Блондин, с приятными крупными чертами лица, с голубыми добрыми глазами, заведующий нейрохирургией был любимцем всех больных. А молодые женщины и девушки влюблялись в него ещё и просто, как в мужчину. Может быть, я пристрастно сужу, но, по моему мнению, не влюбиться в него было невозможно. Это совсем не значить, что была влюблена в него и я. Мой муж, не удовлетворённый кандидатской степенью, рвался дальше, выше, характер у него изменился. А я всем его степеням предпочла бы те отношения, которые были в первый год между нами, моя любовь к мужу была «неизлечима» и я не желала больше откладывать решения об усыновлении ребёнка, муж же отодвигал это до того времени, пока он не закончит свою работу. Так что, у меня были и своя большая любовь, и свои кручи, с которых я старалась не сорваться головой вниз. Но не симпатизировать нейрохирургу я тоже не могла, к нему просто невозможно было не ощущать симпатии. В чём-то родственные с ним по духу, мы оба не прочь были заменить необязательное измерение СКАЧАТЬ