Покушение в Варшаве. Ольга Елисеева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ муж. – Ну ладно, черкни пару строк этому Дровосекину, пусть завтра приходит.

* * *

      Катя с нюхательными солями прибежала в будуар матери, жестом выслала горничную и сама стала расчесывать Лизавете Андревне волосы. Густые, как в молодости, черно-каштановые пряди ложились ровно, без завитков.

      Мадам Бенкендорф подносила к лицу то один, то другой пузырек. Фиалка обычно помогала. На губах женщины расплылась нездешняя улыбка, точно она уносилась куда-то далеко-далеко, за леса, горы и синие моря, в тридевятое царство. В такие минуты муж особенно любил смотреть на нее. Но сейчас мать видела одна Катя, осторожно массировавшая ей голову щеткой с енотовым ворсом.

      – Вот-вот, седой! – Лизавета Андревна схватилась за длинный, выбившийся на лоб волос. – Рви скорее!

      «Если все рвать, – подумала Катя, – облысеем».

      – Может быть, пора начать чернить? – вслух сказала она. – Ну не совсем, а смешать сажу с ржавчиной, как раз выйдет твой оттенок.

      – Отец не любит, – сокрушенно вздохнула дама. Рвать-то больно. Наградил Господь конской гривой. Каждый волос толстый и крепко сидит. Аж слезы из глаз.

      – Мало ли чего он не любит! – взвилась Катя. – Пора. Он хоть согласился на просьбу бабушки?

      Лизавета Андревна строго взглянула на дочь.

      – Согласился. Но почему ты думаешь, что он всюду должен вашей родне?

      «Должен», – надулась Катя. Разве не ясно? Так он проявляет заботу по отношению к падчерицам. Она – не Оленка, чтобы всегда во всем вставать на сторону отчима и все ему прощать.

      Был случай в прошлом году в Фале[36], куда Бенкендорф приехал к семье ненадолго, после метаний с государем по театру военных действий. Устал, как собака. Расслабился. И в первый же вечер запил. Неделю не просыхал. Аж черный стал. Заперся с саблей и бутылкой вина на чердаке. Поминал нелепо погибшего брата Константина[37]. Растравлял душу. Хриплым голосом пел по-немецки: «Вот свистнула картеча, братишка мой упал». Все боялись к нему войти: сабля все-таки. Зарубит с пьяных глаз.

      Прибыла Оленка, дольше других задержавшаяся в Петербурге. Узнала, что творится. Ахнула и без дальних рассуждений пошла на чердак. Мать готова была уцепиться ей за подол – не ходи, страшно. «Уж на что я – казачка, ко всему привычная, – но что-то на этот раз больно лихо!» Не послушалась, только чердачной дверью хлопнула.

      Забрала бутылки, саблю отшвырнула ногой. Взяла за руку, увела вниз. Только и сказала:

      – Пап, ну ты чего?

      И он, как теленок, поплелся за ней, только всхлипывал и всхрапывал: «Костя, Костя, прости меня, дурака! Я уговорил, я, на войну ехать. Я виноват!»

      Потом он, конечно, проспался. Повинился перед всеми. Но Катя навсегда запомнила то растерянное, беспомощное выражение, какое было у отчима на лице, когда он спускался по лестнице вслед за Оленкой. Ей бы так! И не по отношению к отцу, а к суженому. Ко всем мужчинам!

      «Ремня тебе хорошего, девушка, надо, – думала мать. – Был бы на месте Шурки родной отец, ты бы одни СКАЧАТЬ