Покушение в Варшаве. Ольга Елисеева

Чтение книги онлайн.

      Вскинули на руки бесчувственное тело кучера в плисовом синем кафтане. Экий зад раскормил на государевых харчах! Вдвоем выволокли на бровку канавы, потом к корням развесистого дуба. Подскакала пара фельдъегерей, опередивших курьеров, которые днем сильно отставали и отдыхали, где могли, потому что ночью мчались по бокам от экипажа с зажженными факелами в руках. До карет со свитой и лейб-медиком было еще далеко. Случалось, половину лошадей загоняли насмерть. Государь только покряхтывал: «Слабосильные». Но шагом ехать не мог. Кучер Яков умел мчать даже без дороги, а царю и любо!

      Теперь Никс стоял на коленях над распростертым телом возницы и бил его по щекам.

      – Яков! Яков! Старичина! Очнись!

      Оклемался, конечно. Закашлялся до красной пены на губах. Замотал головой.

      Фельдъегеря спешились, император уступил им место. Они посадили кучера на траву. Один ощупал тело – перелом ноги и ребра. Хорошо не шеи! Другой покрутился возле царя и шефа жандармов, но, поняв, что им помощь особо не нужна, ускакал обратно за другой коляской.

      – Все мне бумаги помяли! – жаловался Бенкендорф, который возил с собой пару портфелей, набитых документами. И читал их, несмотря на ветер. Даже завел десяток свинцовых карандашей в кожаной готовальне – чернилами-то не больно на ходу поплещешь.

      Прикатила другая коляска. Третья за это путешествие. Ту, что стартовала из Петербурга, они сломали еще под Витебском. Пришлось временно обосноваться в закрытой карете, которая теперь не подлежала починке. Новая хотя бы была без верха – император заулыбался. Он бравировал спартанскими привычками: сплю на тюфяке, набитом сеном, голову подставляю дождю и снегу… Сели снова. Никс потирал ушибленные бока. Сначала насупился, молчал, глядя на дорогу. Потом опять разлепил губы:

      – Я не доверяю брату Константину.

      Глава 1. Орленок

      Дворец Шенбрунн под Веной

      Когда-то на месте загородной резиденции австрийских владык стояла мельница. Мельница – символ дьявола. Перемалывает людские души. Но здесь же, у корней векового дуба, тек Прекрасный Источник – Шенер Бруннен. Чего теперь больше: живой или мертвой воды?

      Из окон восточного крыла, за уходящим к горизонту зеленым партером, за желтизной качающихся тюльпанов, за фонтаном – игрушечным водопадом, на взгорье видно Глориетту – двухэтажный мост, украшенный римскими доспехами и мраморными львами, попирающими французских орлов. Памятник несуществующим победам австрийского оружия – таким же далеким и неправдоподобным, как сама Глориетта. Не здесь ли, в Шенбрунне, дважды стоял Наполеон, бравший Вену и державший на подступах свой штаб?

      Вот в этой самой комнате была спальня корсиканца. Теперь покои отдали его пленному сыну – Орленку, бывшему римскому королю, Наполеону-Франсуа[4]. Или Францу, как его назвали на новой, постылой родине.

      Юноша смотрел в окно. Его руки сжимали подоконник. Конец марта – ставни настежь. Свежий, но отнюдь не холодный ветер налетал со стороны парка, неся сырые нотки земли. Четырнадцать СКАЧАТЬ