Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя. Игорь Синицин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сна, немедленно гоните его со службы и под суд!..»

      Увы! Читая теперь в газетах сообщения о том, что офицеры-интенданты крадут еду у солдат и те в тяжелом дистрофическом состоянии целыми подразделениями попадают в госпитали, генералы и офицеры продают в Чечне и на вывоз оружие и боеприпасы, которыми бандиты убивают наших мальчиков, офицеров и гражданских лиц, а адмиралы не просто разворовывают «по мелочи» флотское имущество, а с визами главкома ВМФ, целыми боевыми кораблями, включая огромные авианесущие крейсеры, вместе с новейшим и секретным оборудованием на них, продают за границу под видом «металлолома», – поражаешься полному отсутствию у очень многих нынешних высокопоставленных военных понятия об офицерской чести. Удивительна также «куриная слепота» у Верховного главнокомандующего, министра обороны, начальника генерального штаба, военной контрразведки, военных прокуроров, да и просто честных офицеров, на глазах которых хапуги в мундирах все эти преступления совершают.

      …Три месяца отпуска пролетели незаметно, и я вернулся в АПН. Здесь я узнал от коллег из скандинавской редакции, что NN отозвали из Швеции и выгнали из ГРУ, поскольку в этой организации нечистый на руку человек мог принести значительно больший материальный ущерб, чем в АПН. Но Борис Бурков с той поры затаил на меня лютую злобу. Поэтому мне не нашлось места в территориальной редакции, а меня засунули на ту же должность, с которой я за четыре года до этого уезжал, – старшего редактора, – в самый захудалый тогда отдел в АПН – внутрисоюзной корреспондентской сети. В нем работали всего семь человек: три стенографистки, очень милые дамы, молодой редактор Марк Дейч, выросший сейчас в крупного и яркого журналиста, и два старших редактора – Гриша Харченко и я. Отдел возглавлял Сергей Миронович Хачатурян, один из близких людей к Буркову. Меня направили к нему явно для исправления.

      Уже через пару месяцев после начала моей работы в его отделе добродушный Хачатурян сказал:

      – Ничего не пойму… Борис Сергеевич говорил, что ты страшный склочник, и велел зажать тебя как можно сильнее… Но ты даже в ЦК не пошел жаловаться… А мы все видим (очевидно, он имел в виду маленький коллектив отдела), что ты вполне нормальный парень…

      После этого признания начальник отдела предоставил мне полную творческую свободу. Я воспользовался ею и начал писать в редком для советской журналистики жанре – международном фельетоне. Республиканские и областные газеты, получавшие «Вестник» нашего отдела, частенько стали печатать мои сочинения. Был и еще один приятный факт. Мой учитель в журналистике, когда я в студенческие годы работал в его отделе газеты «Московский комсомолец», Беник Бекназар-Юзбашев, бывший в описываемые времена ответственным секретарем АПН, привел к нам в агентство гостившего в Москве знаменитого американского фельетониста Арта Бухвальда. Когда Беник на встрече представлял Бухвальду некоторых из присутствующих, то попросил меня встать, чем привел в немалое СКАЧАТЬ