Три поцелуя. Питер, Париж, Венеция. Ринат Валиуллин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ иди, я согрею тебя, моя дрожайшая, – подтянул я стянутое полом одеяло, чтобы завернуть ее тельце.

      – Не надо одеяла. Укрой собой.

      Я послушно заключил ее в свои объятия.

      – Что чувствуешь? – шепнула она мне.

      – Легкое землетрясение.

      – Только это не земля – это чувства, – всхлипнула она, и я увидел, как слезы застеклили ее окна.

      – Ты чего, дурочка?

      – А просто так, от зависти к себе самой.

      – Некоторые способны делиться только завистью, за неимением других чувств, – пошутил я.

      – Вот тебе чувства, – начала она гладить мое лицо ладонью. – Не брился. Я люблю, когда ты шершавый такой. Какое большое лицо. А почему у тебя так выпирает лоб?

      – Это интеллект.

      – Серьезно? Не замечала. А почему у меня нет?

      – У тебя достаточно других прекрасных выпуклостей.

      – Какие глаза! – провела она подушечками пальцев по моим векам.

      – Какие?

      – Небольшие, но дальновидные. Густые брови. Волосы, – добралась она до макушки.

      – Что волосы?

      – Отросли. Соскучились по парикмахерской. Грудь, – вернулась Фортуна к моему носу.

      – Точно не грудь.

      – Я хотела сказать, поцелуй меня в грудь.

      – Слушаюсь, – исполнил я ее приказ.

      – Теперь ниже, в живот. Теперь внутреннюю сторону бедра. Как классно! Лечу по воздуху, которому девятнадцать. Черт, а ведь мне уже двадцать один.

* * *

      Ноябрь застеклил лужи и, включив кондиционер, остудил воздух, вынуждая людей поверить в то, что зима все-таки будет. Воскресная тишина питалась шагами редких прохожих. Впереди, покашливая, скрипел на правую ногу неопределенного возраста сосед в серой кроне старого плаща.

      – Постарел, Буратино, – едко пошутил я.

      – Довольно цинично для воскресенья, – осудил меня Антонио ровно на несколько шагов молчания.

      – Правда? – начал анализировать я, что же такого сказал.

      – Правда.

      – А если это сосед?

      – Все равно цинично, – не хотел он заново пересматривать мое дело.

      – Ты хотя бы знаешь, кто такой циник? – пытался я доказать свою невиновность. – Это человек, который пытается шутить, когда ему хреново.

      – Плохо себя чувствуешь? Мне кажется, тебе лучше, чем ему, – оглянулся на истца Антонио.

      – Да, я так лечусь. Я глубоко уверен, что цинизм – одна из форм здорового оптимизма.

      – Что ты видишь в этом оптимистичного? – появились у него вопросы к обвиняемому.

      – То, что у Буратино ноги не мерзнут.

      – Надо же было додуматься выйти в одних тапочках. Тебе не холодно? – вынес Антонио мне приговор условно.

      – Да нет. Я всегда так хожу. Магазин-то совсем рядом. Замерз, что ли?

      – Ну, так. Что ты хотел там купить?

      – Яйца, СКАЧАТЬ