Родной дом – Московская Консерватория. Ирина Сапожникова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ занимала солидный каменный (один из восьми – десяти в городе) дом. Дед купил его в 1914-ом году. В 1918-ом в дверь постучали люди в форме, среди них был и знакомый семьи. Он-то и обратился к деду: «Извини, Федор Филиппович, но твой дом очень понравился «товарищам», он подходит для их ведомства. Они просят освободить его в 24 часа». Самому младшему в семье тогда не было еще года. Типичная российская история (повторенная и после революции 1991 года) про то, как самостоятельный, трудоспособный, вполне обеспеченный средний класс обращается в бедноту. В родительском доме моего отца милиция располагалась до 1975-го года, пока специально для нее не было построено отдельное многоэтажное здание. Однако в доме до сих пор хозяйничает часть этого учреждения. (Учитывая историю и вглядываясь в сегодняшний день, теперь и моя семья тревожно ожидает прихода в наш дом на Кисловке господ – товарищей из Мэрии, Думы, ФСБ, РУБОПа и прочих чиновничьих структур с сообщением о том, что наш дом очень хорош для их собственных целей).

      Моему деду повезло, что его так рано выгнали из дома – в начале 1918-го года революция сама только-только обустраивалась, о семье пока забыли и никуда из города не выселили. Отец учился и закончил в 1928-ом году Малоярославецкую среднюю школу, обосновавшуюся сразу после революции в здании бывшей женской гимназии, практически с теми же порядками и учителями. (Старшие сестры отца учились в той гимназии до революции). На его аттестате сделана запись: «Особенно проявил способности к музыке и рисованию».

      Отец обладал абсолютным слухом и играл на любом инструменте, к которому подходил или брал в руки. Играл даже на колоколах. Местный настоятель главного (Успенского) собора приглашал отца, еще мальчика, исполнять пасхальные перезвоны. Сохранилась фотография молодежного оркестра народных инструментов, где отец запечатлей с мандолиной в руках. Отец рассказывал, что еще школьником ездил в Москву на спектакли Большого театра и прослушал (и просмотрел) там почти весь репертуар. Любовь и тяга к искусству проявилась в детстве и оставалась до конца жизни неотъемлемой составляющей его внутреннего мира.

      По рисованию у отца никогда не было никакого другого учителя, кроме школьного, но его глаза и руки, безошибочно взаимодействуя между собой, оставляли на бумаге абсолютные (как в музыке) пропорции и перспективы. От его Малоярославецкого периода жизни осталось несколько обещающих рисунков (портретов и пейзажей), сделанных карандашом и написанных маслом. Отцу не пришлось реализовать свои природные дарования по прямому назначению, однако он всегда носил их в себе, не утратил до конца жизни, а в темные сороковые-пятидесятые годы плодотворно использовал их для работы и собственного выживания – об этом еще расскажу в соответствующей главе.

      2. Трудовой стаж

      В Архитектурный институт, куда отец хотел пойти учиться после окончания школы, его не приняли (хотя он один только и получил тогда отличную оценку за рисунок). В стране был 1928 год – начало нового витка террора после короткого либерального СКАЧАТЬ