– А это заявление государя о том, что Леська переходит в подчинение к тебе вместе с Иваном? – продолжил Пафнутьев. – Вернее, в подчинение к Алексею, который постоянно влипает в разные истории? А это мутное покушение на него? Как мне к этому прикажешь относиться?
– Виталя, мне кажется, ты сгущаешь краски, – попытался Прохор успокоить друга. – Алексия твоя – девочка уже взрослая и вполне способная за себя постоять, а ты в ней постоянно ребёнка видишь и избыточно опекаешь. Может, тебе попытаться ситуацию как-то отпустить?
– Может быть… – буркнул тот. – Я как раз, когда на киче сидел, много про это думал… Считаешь, я не понимаю, что излишне дочь опекаю? Что мне постоянно докладывают обо всех её передвижениях, встречах, контактах, делают распечатки звонков и перепискок в мессенджерах. Я так за своими родными детьми не слежу и не переживаю за них, как за Леську…
– Борисыч, может, это у тебя чувство вины перед дочерью? За ее маму? – прищурился Белобородов.
– Может быть… Не знаю, но сделать с собой ничего не могу.
– Короче, Борисыч, моё мнение таково. Деваться вам с Иваном все равно некуда, надо садиться, спокойно разговаривать под водочку с селедочкой и решать, как вы будете жить дальше. Не думаю, что Иван хочет зла своей дочери и твою позицию тоже должен прекрасно понимать, а уж как вы дальше будете строить свои отношения с Алексией и между собой, жизнь покажет. И еще, Виталя… Не обижайся, я тебе только добра желаю, но, если ты сам с этой проблемой не обратишься к канцелярскому психиатру, мы с Сашкой тебя к мозгоправу этому за ручку отведем. Ты меня услышал?
– Услышал… – буркнул Пафнутьев.
Еще когда Пафнутьева привезли из Бутырки, Михеев его разместил в покоях на втором этаже рядом с комнатами Прохора. Едва Алексия узнала, что ее отец с матерью останутся до завтра, сразу мне заявила, что ночевать ляжет на диване в гостиной у родителей. Так что сегодня я спал только с Вяземской, которая весь вечер вместе с Сашкой Петровым наблюдала за всем тем бардаком, который творился у нас в особняке.
– Лёшка, что хоть случилось? – спросила она у меня, когда мы готовились ко сну.
– Государь император изволил развлекаться, – хмыкнул я. – Пафнутьева в пятницу вечером в профилактических целях посадили в Бутырку, а его жене, Елизавете Прокопьевне, сегодня позвонили «доброжелатели» и сообщили, что ни в какой наш Виталий Борисович не в командировке, а сидит в Бутырке, и вечером его казнят. А теперь догадайся, Вика, кому Алексия стала звонить, когда Елизавета Прокопьевна не достучалась до цесаревича?
– Тебе? – девушка смотрела на меня круглыми глазами.
– Точно, – кивнул я. – А теперь догадайся, что сделал я, когда тоже не дозвонился до папаши? Как и до царственного деда, и даже до Прохора?
– Так вот что за бардак с тревогой сегодня в районе Бутырки был… – глаза Вяземской стали ещё больше. – Неужели?..
СКАЧАТЬ