Политика Российской Империи на Среднем Востоке во второй половине XIX в.. О. А. Никонов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с точки зрения монарха, историческим реалиям»[57]. Стремление императора избегать какого-либо крена в политике обусловило его готовность к компромиссу и определенную осторожность в выборе внешнеполитических методов. Этот вывод подтверждается и личным наблюдением военного министра Д. А. Милютина, который отмечал в своих дневниках, что «у государя часто проявляется прекрасная черта характера: он великодушно делает уступки, жертвуя своим самолюбием, когда признает это нужным для пользы государственного дела. У него много мягкости и гибкости в характере и образе действий»[58]. Такое отношение не всегда шло на пользу государственному строительству, поскольку Александр нередко поступал так, как ему советовали жена, канцлер Нессельроде, граф Шувалов, тот же Горчаков. Вместе с тем он принимал советы и более трезвых политиков, таких как сам Д. А. Милютин, М. Т. Лорис-Меликов и др. Поэтому говоря об осторожности, мы имеем в виду взвешенность принимаемых решений, а не бесхарактерность и безволие монарха, как это могло показаться на первый взгляд. Подавление мятежа в Польше (1863–1864 гг.), война на Балканах (1877–1878 гг.), устройство в устье Амура Николаевского поста (1850 г.) с распространением своего влияния на все Приамурье – яркое тому доказательство. Ведь против присоединения Приморского края выступали Нессельроде и военный министр Чернышев, полагая, что данный шаг обострит отношения с Великобританией и вызовет пограничные трения с Китаем[59].

      Прежде всего, было решено восстановить экономические позиции в северо-иранских провинциях и по возможности расширить российское присутствие за пределы «сферы русского влияния». Это стало возможным в связи с очередными попытками шахского правительства модернизировать хозяйство. В отличие от «николаевского» периода, когда императорские власти намеренно отказывались от участия в развитии туземного производства (тяжелая индустрия), теперь участие специалистов из России в организации фабричного производства стало поощряться. Был в определенной степени использован опыт британской дипломатии.

      В 1856 г. иранский Поверенный в делах в Санкт-Петербурге Мохаммед хан нанял в Звенигороде, Москве и Смоленской губернии 8 человек мастеровых для строящейся в Тегеране казенной фабрики. Кроме того, в России было закуплено бумагопрядильное оборудование[60]. Два года спустя в Иран выехали специалисты чугунного литья (А. Молодкин и С. Андреев), медного производства (С. Молодцов и Ф. Степанов), сахароварения (В. Савицкий) и писчебумажного дела (А. Тучкин). Шелкомотальное производство должна была налаживать бригада из 9 мастеров и подмастерьев из Москвы и Финляндии во главе с М. Николаевым[61]. Во всех контрактах, заключенных русскими мастерами с иранским правительством, отмечалось обязательство не только познакомить местных предпринимателей с европейскими современными СКАЧАТЬ