Остров Крым. Василий Аксёнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ из очередной поездки в Москву несколько грампластинок. Отец снисходительно слушал советские песни, как вдруг вскочил, пораженный одной из них.

                       Каховка, Каховка,

                       родная винтовка,

                       горячая пуля, лети!. . . . . . . . . .Гремела атака, и пули свистели,

                       и дробно стучал пулемет,

                       и девушка наша

                       в походной шинели,

                       горящей Каховкой идет.

                       Ты помнишь, товарищ,

                       как вместе сражались,

                       как нас овевала гроза?

                       Тогда нам с тобою сквозь дым улыбались

                       ее голубые глаза.

      Отец прослушал песню несколько раз, потом некоторое время сидел молча и только тогда уже высказался:

      – Стихи, сказать по чести, не вполне грамотные, но, как ни странно, эта комсомольская романтика напоминает мне собственную юность и наш юнкерский батальон. Ведь я дрался в этой самой Каховке… И девушка наша Верочка, княжна Волконская, шла в шинели… по горящей Каховке…

      Прелюбопытным образом советская «Каховка» стала любимой песней старого врэвакуанта. Лучников-младший, конечно же, с удовольствием подарил отцу пластинку: еще один шаг к Идее общей судьбы, которую он проповедовал. Арсений Николаевич сделал магнитную запись и послал в Париж, тамошним батальонцам: «Ты помнишь, товарищ, как вместе сражались…» Из Парижа тоже пришли восторженные отзывы. Тогда и назвал старый Лучников свой новый дом на Сюрю-Кая «Каховкой».

      – Еще не потерял класс, Андрюша.

      Отец и сын постояли минуту на солнцепеке, с удовольствием глядя друг на друга. Разновысокие стены строений окружали двор: галереи, винтовые лестницы, окна на разных уровнях, деревья в кадках и скульптуры.

      – Я вижу, у тебя новинка, – сказал Андрей. – Эрнст Неизвестный…

      – Я купил эту вещь по каталогу, через моего агента в Нью-Йорке, – сказал Арсений и добавил осторожно: – Неизвестный, кажется, сейчас в Нью-Йорке живет?

      – Увы, – проговорил Андрей, приблизился к «Прометею» и положил на него руку. Сколько раз он видел эту скульптуру и трогал ее в мастерской Эрика, сначала на Трубной, потом на улице Гиляровского.

      Они прошли в дом и через темный коридор с африканскими масками по стенам вышли на юго-восточную, уступчатую, многоэтажную часть строения, висящую над долиной. Появился древний Хуа, толкая перед собой тележку с напитками и фруктами.

      – Ю узлкам Андрюса синочек эз юзуаль канисна, – прошипел он сквозь остатки зубов, похожие на камни в устье Янцзы.

      – Ты видишь, не прошло и сорока лет, а Хуа уже научился по-русски, – сказал отец.

      Китаец мелко-мелко затрясся в счастливом смехе. Андрей поцеловал его в коричневую щеку и взял здоровенный бокал водкатини.

      – Сделай нам кофе, СКАЧАТЬ