Рождественские рассказы о детях. Сборник

Чтение книги онлайн.

      – Так что же? Все равно. Очень весело! Премило! Для меня это невинное веселье, это чистое выражение молодости, это что-то такое непосредственное, наивное… Да! Для меня только это и могло бы быть настоящим, незапятнанным удовольствием.

      – И эти противные синявки? – продолжала она.

      – Синявки? Не понимаю.

      – Наши пансионские классные дамы.

      – A-а! Что же? В душе они все-таки, должно быть, славные.

      – Славные! – возмутилась она. – Хороши славные! Совсем ты, папа, совсем странный какой-то. Поменяться бы нам: тебе бы в пансион поступить, а я стала бы по маскарадам ездить.

      Она грустно вздохнула и опустила голову, он с недоумением пожал плечами и опять зашагал по комнате.

      – Папа, – заговорила вдруг Маруся, и в тоне ее послышалась отчаянная решимость, – я не хочу, чтобы между нами было недоразумение. Ну да! Недоразумение… Ты, кажется, думаешь, что мы, пансионерки, как во времена наших бабушек, какие-то такие неземные, наивные создания, что мы совсем ничего не знаем и не понимаем? Не беспокойся! Отлично мы все знаем, отлично. У нас такие есть… Это прежде какие-то невинности из пансионов выходили, а мы, не беспокойся… мы такие… прожженные…

      Он остановился и быстро повернулся к ней лицом.

      – Что ты говоришь? Что? – удивленно переспросил он.

      – Да, нас уж не удивить, не беспокойся, – продолжала Маруся. – Ты не хочешь брать меня в маскарад, потому что думаешь, что я еще ребенок. Хотела бы я, чтобы ты знал, какой я ребенок! Хорош ребенок!

      Она сильно волновалась; хорошенькое личико ее оживилось, запылало, и в глазах вспыхнул задорный, насмешливый огонек.

      – Маруся! – с напускным ужасом окликнул ее отец.

      Но она продолжала быстро-быстро:

      – Ведь это одна только слава про пансионерок, а на самом-то деле это такой народ!.. Такой народ! Ты думаешь, мы ничего не читаем? Все читаем, не беспокойся. Это ты там отшельник какой-то, святоша, а то ведь мы мужчин тоже знаем: такие!.. И прекрасно. Мы очень одобряем, сочувствуем… Ты думаешь, пансионерки – так уж непременно добродетель? Сам ты пансионерка в таком случае!

      – Маруся! – все с тем же ужасом в голосе повторил он и не выдержал: он стал хохотать. Он вытянул по ее направлению руку с указательным пальцем, сморщил лицо.

      – Прожженная, прожженная!.. – захлебываясь от смеха, повторял он. – Ох, пощади! Уморила, Маруська!

      Маруся растерялась. Глядя на отца, ей тоже захотелось смеяться, но обидная мысль, что отец недостаточно серьезно отнесся к ее словам и потешается над ней, как над маленькой, задела ее за живое: она сразу съежилась, губы ее обидчиво дрогнули, а в глазах показались слезы.

      – Ха, ха, ха! – заливался отец. – Так одобряешь мужчин? Одобряешь, Маруська!..

      Она встала.

      – Довольно! – вспыльчиво заявила она. – Я не девчонка, чтобы надо мною хохотать. Не умно тоже…

      – Ну, СКАЧАТЬ