Два романа в одном флаконе. Элла Матонина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ основой, мол, потому так все и случилось. (Саша сказал бы, что сплетни – это обман, который всегда на поверхности, на него и наталкиваются люди поверхностные. А вот суть замыкается в себе, чтобы ее ценили знающие и разумеющие. И обязательно рассказал бы историю из собственной жизни. Поучительную и смешную.)

      Но она не преувеличивала, когда говорила, что все будут интересоваться ее ситуацией. О ней всегда говорили много. Ей на роду было написано: не быть фигурой умолчания. Многие пытались судить о ее достоинствах и недостатках, последних, конечно, находили больше. И говорили о них снисходительно, как само собой разумеющихся, ведь девушка она покладистая, уступчивая, бесхарактерная, богемная: то везет тяпки и лопаты в Мелехове, то подсчитывает пучки щавеля, собранного Чеховыми, то развлекает Антона Павловича, который не может терпеть одиночества и тишины – «я всегда первая делаю все, что могу. Вы же хотите, чтобы Вам было спокойно и хорошо и чтобы около Вас сидели и приезжали бы к Вам, а сами не сделаете ни шагу ни для кого». Короче, как сказали бы не в гостиной (где посмеялись бы), а в народе: «Глупая доброта и девка беззащитная». А таких все с удовольствием, без ревности хвалят, поучают, но особо в расчет не принимают.

      Не потому ли Антон Павлович совсем не взволновался, когда в московских кругах отметили, что судьба героини его новой пьесы совпадает с судьбой близкой ему девушки, переживавшей тогда тяжелый роман. И она сама тогда его грустно спросила: «Говорят, вы снова позаимствовали сюжет из моей жизни?» Отмолчался. Но очень взволновался, готов был отказаться от постановки пьесы, услыхав, что в Тригорине узнали Потапенко.

      С ней, как всегда, мало считались или, в крайнем случае, придумывали смешную роль – считать щавель, собранный другими…

      И вот он, 1895 год. Антон Павлович жил небезынтересно. Ходил в театры. Смотрел у Корша новую пьесу, поставленную роскошно и идущую недурно. В главной роли Лилия Борисовна Яворская – «очень милая женщина». И снова он «простирал руки к двум белым чайкам», то есть к Яворской и Шепкиной-Куперник, которую мог терпеть три дня в неделю, потому что хитрила, как черт, но больше была похожа на крысу. Жил в Мелехово, с наездами в Москву, где ел устрицы. Скромно констатировал, что во Франции его переводят чаще, чем Толстого, который длинно пишет. Старого друга Левитана критиковал: «Пишет не молодо, а бравурно», но радовался, что помирился с ним после «Попрыгуньи». Подвел итоги: «Литературе я обязан счастливейшими днями моей жизни и лучшими симпатиями». И все-таки постарел. Ни денег, ни орденов, ни чинов. Одни долги. Потом пришла весна, но какая-то жалкая и несмелая: снег долго лежал в полях, езды не было ни на санях, ни на колесах, а скотина скучала по траве и воле. Оставалось ждать неукоснительного лета. Пришло. Запели жаворонки в поле, в лесу закричали дрозды. Тепло и весело. В деревне мужики и бабы встречали добром и ласкою. Все радовались дождику, который выпадал по вечерам, оттого и сенокос начался благополучно.

      Розы в то лето цвели необыкновенно… в память о чем-то или предвещая что-то… СКАЧАТЬ