одном из древних списков летописей. Мы можем прибавить, что их нет и в Суздальском списке. Но дело в том, что летописи вообще весьма скудны известиями, касающимися юридического быта. Их молчание не дает нам права заподозрить существование древнего юридического памятника. Хотя для нас совершенно ясно, что слова новгородского летописца не могут служить источником для определения способа возникновения того акта, который за ними следует, но мы и не имеем надобности в таких непосредственных указаниях, когда есть на лицо самый памятник. Из предпосланных новгородским летописцем слов можно заключить, что он считал этот акт весьма древним. Таков он и в самом деле. Дело могло быть так: имея в руках старинный акт с именем Ярослава, летописец, мало вникая в его содержание, занес его в свою летопись под тот год, под который ему казалось более уместным. В результате вышло, что новгородцы получили от кн. Ярослава грамоту, в которой есть, правда, Суд Ярослава, но нет никакого жалованья, и сверх того есть статьи, очевидно, позднейшего происхождения. Что наводило летописца на мысль о существовании именно жалованных грамот великого князя Ярослава новгородцам, об этом мы можем заключить из нескольких мест той же летописи. Так, под 1209 г. мы читаем: «Всеволод вда Новгородцам волю всю и уставы старых князь». Там же, под 1228 г., новгородцы предлагают своему князю новые условия и говорят: «поеди к нам, забожничье отложи, судьи по волости не слали; на всей воли нашей и на всех грамотах Ярославлих ты наш князь»; также под следующим годом: «на всех грамотах Ярославлих целовал крест князь: и вда свободу смердом на 5 лет даний не платити, кто сбежал на чужу землю, а сим повеле, кто еде живет, како уставили передний князи, тако платите дань». Мы видим отсюда, что грамот, на которые опирались новгородцы в своих рядах с князьями, было много; именем одного Ярослава обозначается не одна такая грамота. Несомненно, что всех их никак нельзя считать тождественными с той, которую внес в свою летопись новгородский летописец. Мы не имеем ни одной из них и не можем определить отношение их к Русской Правде. Барон Розенкампф высказывал некоторые предположения о возможном содержании этих грамот, но только вскользь, и едва ли он сам давал большое значение этим предположениям. Барон Розенкампф определяет время, когда написана та часть летописи, где встречается текст Русской Правды, концом XVII в. Позднейший исследователь (г. Калачов, Предвар. исследов., стр. 16) самым решительным образом выражает мнение, что рукопись новгородск. летоп. (ПСРЛ, т. III, под имен. Новгородской 1-й) принадлежит XV в., но и это не может изменить отношения текста Правды, помещенного в ней, к словам летописца, и сверх того, известие относится к такой эпохе, для которой источником сведений новгородскому летописцу должны были служить более ранние хронографы, которые находятся в наших руках, и в которых нет выписанных выше слов. Гораздо более цены имеют для нас взятые нами из начала XIII в. известия Новгородской летописи. Здесь летописец, очевидно, не списывал и не придумывал. События, о которых он рассказывает, имеют всю цену несомненных
СКАЧАТЬ
