Сопротивляясь несколько дней, Сын гадюки все равно поддавался на уговоры проекции. Больше не из-за логики речей голоса в голове, а чтобы он хоть немного притих. В присутствии реальной матери проекция умолкала и давала Чаушину небольшую передышку, пока Тэхи вновь не начинала нападки. Тогда Чаушин уходил в свой домик и вновь оказывался под прессом непрерывно болтающей проекции. Так и проходило его детство в бесконечных метаниях между реальной и воображаемой матерью, каждая из которых была по-своему невыносима.
Теперь у входа в домик для пряток стоял Уомбли и никого не пускал внутрь.
– Что с ним? – нервно крутя в руках бумеранг, допрашивал шамана Гудэх.
– Его кто-то укусил. Судя по следам на лодыжке, огромная змея.
– Всего-то, – ухмыльнулся вождь. – Сейчас позову знахарей, они дадут Чаушину противоядие.
– Знахари ему не помогут.
– Это еще почему?
– Аскук хочет встретиться с сыном. От этого нет противоядия.
Со стороны казалось, что Уомбли совершенно невозмутим. На самом деле его душа металась больше всех прочих в племени. За прошедшие годы ни с кем у шамана не сложилось таких теплых отношений, как с Чаушином. Указания духов-покровителей были для него как кровоточащая рана на сердце, которую запретили перевязывать.
Конечно, шаман и без всяких знахарей мог приготовить любое противоядие. Но Уомбли понимал, что дело тут не в противоядии. В чем именно – очередная тайна, на которую Крут и Онита отказываются проливать свет. И если уж так нужно, лучшее, что можно сделать, считал Уомбли, – сохранять самообладание. Хотя бы один из куроки должен выглядеть непоколебимо, даже если эта непоколебимость на самом деле лишь притворство.
– Дай угадаю, – терпение Гудэха переполнялось, оставалось всего несколько капель, – духи сказали ничего не делать и никого к нему не пускать?
– Сказали не пускать тех, кто помочь не может.
– И кто же ему может помочь?
– Понятия не имею… – пожал плечами шаман.
Пока Гудэх молчал, пытаясь хоть как-то унять раздражение, к хижине подошла молодая девушка, которую Уомбли видел впервые. Ничего не говоря, шаман отошел от двери и пропустил ее внутрь.
– Ты хоть знаешь, кто это? – в голосе вождя все сильнее чувствовалась ярость, которую он так старательно пытался сдерживать.
– Понятия не имею, – держал марку Уомбли.
– Это Мека из племени кано. Она гостила у нас полгода назад, учила язык куроки. Она тут что сейчас делает?
– Понятия не имею, – словно заевшая пластинка, продолжал свою песню шаман.
– Так какого черта ты ее пустил? – в ответ вождь получил лишь молчание, красноречиво указывающее, что Уомбли СКАЧАТЬ