– Вы все тут идиоты, – кричала девочка на вождя, пришедшего утешить семью Олучи, – вам было так важно защитить честь своих мокасин, что отец умер за них! Ты счастлив, вождь – гигантское пузо? Ты не мог остановить свою войнушку на день раньше, чтобы отец не получил бумерангом в спину, а, вождь – каша вместо мозгов?
– Мне очень жаль… – начал бубнить Гудэх, понимая, что особо ему нечего возразить.
– Вождь – гордый индюк, так хотел отомстить за какого-то предка, нарисованного на куске кожи, что угробил половину мужчин в деревне. А теперь ему жаль?
– Мне искренне жаль…
– А позволь узнать, в скольких боях ты лично сражался плечом к плечу с солдатами, павшими за твое раздутое самомнение? Ты сам держал в руках оружие, вождь – трусливая задница?
– Ну я должен был управлять армией… – Гудэх мялся с ноги на ногу, ища удобный момент, чтобы сбежать от этого разговора.
– Я видела, как ты ею управляешь: «Идите и сражайтесь за честь наших оскорбленных предков», – Тэхи издевательски передразнила вождя, – а я, вождь – полторы извилины, посижу в тылу и подумаю о том, что сегодня на ужин.
Гудэху нечего было сказать. Он перестал ждать удобного момента и вышел из хижины покойного. Дочь Олучи кричала ему вслед еще много всего. В ней словно что-то сломалось. Надломился какой-то росток, тянущийся к свету, пока отец был жив. С того дня она стала самой злобной девочкой в истории племени куроки, а по мнению Уомбли – самой злобной в истории Иной Вселенной.
Так дочь Олучи осталась без детства и обрела свое печальное имя – Тэхи. Когда умер Олучи, лишенной детства было двенадцать лет. С тех пор она словно застряла в двенадцатилетнем возрасте, бережно храня старые обиды и порожденную ими ненависть. Эти чувства заполнили внутренний мир Тэхи без остатка, вытеснив все воспоминания из довоенного детства и не оставив места новым впечатлениям из того периода, когда куроки оправились от войны. Тэхи так и не оправилась.
Ее было легко отличить от остальных жителей племени: всегда напряженные скулы, бегающие СКАЧАТЬ