Индивидуальное и универсальное как зеркало вечного противостояния в философии. В. М. Дорохин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ условиях есть, прежде всего, вопрос об отношении закона к самому «абстрактному человеку». В Европе этот вопрос, констатирует автор, решается положительно, и он разделяет эту позицию.

      Третий пример касается непризнания имущественного характера непременным признаком обязательства. И. А. Покровский разделяет мнение тех, кто отстаивает наличие и важность неимущественных прав человека, призывая окончательно перейти от понятия «экономического человека» к понятию «абстрактного человека». Но когда стоит вопрос, нужно ли удовлетворять «индивидуальную прихоть» любого человека в этой области прав, он не поддерживает сторонников «абстрактного человека», считающих, что необходимо ограничить сферу неимущественных прав, дабы не расширять гражданское право до неоправданно больших размеров.

      В последнем примере он рассматривает правовую коллизию, связанную с непризнанием сделок, совершенных под принуждением. Сторонники «абстрактного человека» считают, что возможны случаи необоснованного страха: некто испугается там, где «средний человек» не испугался бы. И. А. Покровский не разделяет эту точку зрения, считая, что и «трусы» имеют право на защиту своих интересов – «право чудака на существование» [там же, с. 18].

      Излагаемый Покровским метод интересен при разрешении правовых вопросов, но он не имеет того универсального значения, в котором нуждаются правоведы. Его позитивным отличием является то, что даже в локальных, «микроскопических» примерах находит свое отражение проблема соотношения индивидуального и универсального.

      Рассматривая иррациональный подход как особый методологический прием при толковании и осмыслении вечной сути права и власти, И. А. Исаев пишет: «Юридическая герменевтика рождается в Библии, где выявление сокровенного смысла божественного закона осуществляется в контексте множества переплетенных смыслов, выраженных в символике зла, знания, воли, греха и преступления» [44, с. 353].

      Противопоставляя в одних случаях теологическую и юридическую герменевтику, автор полагает, что при толковании законов и замысла законодателя их позиции весьма близко соприкасаются: теологическая герменевтика, чтобы подчеркнуть важность прочитанного, исходит из предпосылки, что слова Писания потрясают и лишь потрясенный ими способен их понять.

      Для усиления своей точки зрения автор приводит цитату Х. Г. Гадамера из книги «Истина и метод»: «…подлежащий пониманию текст обретает конкурентность и завершенность лишь в истолковании (курсив наш. – Авт.), тем не менее, это последнее крепко держится за смысл самого текста. Ни юрист, ни теолог не смотрят на задачу аппликации как на полную свободу по отношению к тексту» [там же, с. 376].

      Справедливо настаивая на необходимости методологического единства формы и содержания закона, И. А. Исаев утверждает, что высшим достижением словесной формы становится формула, в которой происходит консервация логики межэлементарных связей, СКАЧАТЬ