7
Прошло немало времени, прежде чем я снова вспомнил про свой странный сон и решился рассказать об этом отцу – не как в качестве вопроса, что же это могло быть, а в качестве воспоминания о Мэджи.
Он ударил меня. Слегка замахнулся и дал пощечину, а после взял за подбородок:
– Эта чепуха, а не воспоминание. Сны – это искаженное восприятие, понимаешь, Никлас? – жестко проговорил отец.
Впервые за свою жизнь я испугался отца.
Впервые за свою жизнь я засомневался, является ли сон сном или это может быть чем-то другим. Чем-то настоящим.
Зимой я вновь вспомнил об этом сне, что-то навеяло об этом еще с утра. А вечером приехал Грег Хошт с целым прицепом дров и угля – это была обычная поставка для всех жителей города.
Изначальное желание рассказать об этом сне мистеру Хошту было невыносимым: неизвестное внутреннее желание так и подсказывало, что рассказать об этом будет правильно. Не успел я и начать, как почувствовал на себе властный взгляд отца, так и говорящий: «Не смей этого делать».
Даже когда я отвернулся, его взгляд маячил перед глазами. Про мой сон так никто и не узнал. Мистер Хошт пожал руку мне и отцу, лишний раз поблагодарил за работу и уехал обратно в город по проезженной тропе.
Поздней зимой про сон впервые вспомнил не я, а отец. Попросил рассказать все, что я о нем помню, и когда я это сделал, произнес:
– Сложно не заметить, как этот сон тревожит тебя. Ты винишь себя в том, что Мэджи пропала, но здесь нет твоей вины.
«Она полностью твоя» – практически вырвалось у меня.
Я ничего не ответил, лишь отвернулся в сторону – по непонятным причинам разговор казался мне тошным.
– Никлас, кому ты рассказывал про свой сон? – аккуратно спросил отец.
– Только тебе, – сразу ответил я.
– Это очень важно, сынок. Ты уверен? – он схватил меня за руку.
Мы находились в служебном коридоре церкви. Чтобы не стать жертвой взгляда отца, я глядел на догорающую свечку у деревянной лестницы, ведущей наверх.
– Да, да и еще раз, да! Почему тебя так волнует мой сон? Или это был вовсе не сон? – вырвавшись из его рук, крикнул я.
– Вот! Вот, ну конечно… – отец сделал шаг назад.
Из-за рясы складывалось впечатление, что парит, а не делает шаги.
– Теперь я более чем уверен, что Лео в этом виноват, сынок. Лео, – он схватил меня за плечи, – Он любил беседовать по ночам с Мэджи, она постоянно мне рассказывала про это… Он… Дьявол, сынок. Он – настоящий дьявол, – продолжая смотреть на меня, закончил отец.
Я ждал, когда он меня снова ударит, ведь я ответил, что отчетливо слышал его голос. Мэджи и Ричарда Лонелла.
Удара не последовало, как и ответа. Он молча указал мне рукой на выход из церкви СКАЧАТЬ