Клювы. Максим Кабир

Чтение книги онлайн.

      – Я тоже!

      Они снова вышли в сад. Вскарабкались на вершину Петршинской башни.

      Прага раскинулась у подножья холма.

      – Изумительно… – прошептала Оксана.

      – О да.

      Вокруг, насколько хватало глаз, разбегались черепичные крыши, как слои на торте. Надувались зеленые купола, вздымались темные готические шпили.

      – Карлов мост, – сориентировал Корней. – Собор Святого Вита.

      Исторический центр образовывал черно-рыжее пятно радиусом полтора километра, его распиливала надвое река. Сердцевина обросла застройками девятнадцатого века. Двадцатый нарастил свои кольца. Древние пригороды и крепости утонули в сером хаосе новостроек-коммиблоков. Неуместные небоскребы блестели стеклом и металлом на горизонте.

      Корнея манили чердаки: оконца под скатами красных крыш. Что они прячут? Пыль и пауков? Или пленительные сказки старого града, шепот эпох?

      Он читал взахлеб о мистических тайнах Праги. Об ее алхимиках, големах, русалках, замурованных туннелях.

      Ночами на Лоретанской площади скрипела ободьями дьявольская карета детоубийцы Дагмары. Площадь Республики оглашала пьяная ругань голландского пирата. Призрак монахини стенал в монастыре Святой Анежки.

      Вдохновленному Корнею хотелось поделиться всеми этими байками с Оксаной. Заразить ее своей любовью.

      – Я выучу язык, – серьезно сказала девушка будто бы самой себе. – Разбогатею и найму тебя в репетиторы.

      – Разбогатей, конечно. Но для тебя мои уроки бесплатны.

      Спускаясь с башни, они держались за руки. Корней успел позабыть, как просто это бывает: падать в отношения, как в аромат августовских яблонь.

      – Ты в детстве воровал яблоки?

      – Тоннами!

      На террасе ресторана играли гитарист и скрипач. Паук устроил логово в конусе лампы. Темнота ползла из тесных проулков внизу, из погребов и чуланов. Вечерняя Прага зажигала огни.

      Они ели запеченную утку и пили сваренное монахами пиво. Говорил в основном Корней. Проматывал биографию в обратном порядке: эмиграция, чехарда со сменой профессий на родине (он побывал почтальоном, верстал сайты, ремонтировал кондиционеры), студенчество…

      В университете он слыл молчуном, но при Оксане удивительно легко раскрывался. Слова лились потоком. Она же внимательно слушала, поглаживая бокал.

      – Ты упомянул интернат, – заметила Оксана. – Твои родители…

      – Нет-нет, они живы. По крайней мере, мама. Папа бросил нас, когда я ходил в садик. Это был не сиротский приют. Просто школа, в которой мы жили с понедельника по пятницу. Достаточно жесткая школа.

      – Было трудно?

      – Пришлось приспособиться. Я рос книжным мальчиком. В интернате таких недолюбливали. СКАЧАТЬ