Прорыв Линии Маннергейма. Артем Драбкин

Чтение книги онлайн.

      Он спросил:

      – Кто сказал, пипить твою мать? Пошли вон все отсюда!

      Я не помню фамилию начальника штаба, но у меня впечатление, что многими вопросами, в которых Анттила не был компетентен, занимался он. Начальник штаба обладает большими правами, он имеет право приказывать от имени командира. Он звонит командиру полка и говорит:

      – Командир дивизии приказал.

      И тот должен выполнить его приказ. И только после этого он докладывает командиру дивизии, что он от его имени дал такой-то приказ. Этого требовала обстановка, некогда было согласовывать. Командир дивизии может потом позвонить и отменить, но я таких случаев не знаю. У нас начальники штабов всегда были грамотные.

      По радио исполняли советскую песню «Принимай нас, Суоми, красавица»?

      Нет, не помню. В доме в Куоккале, где размещался штаб, были патефон и много пластинок – русских и финских. Мы их слушали иногда. В Ривьере местное население все ушло, пустые дома. В одном доме я нашел очень хорошие лыжи. В свободное время я катался по окрестностям. Когда мы переезжали, я хотел их взять с собой, но было много другого груза.

      Около нашего штаба была деревня, куда поместили всех, кто не успел эвакуироваться. Я туда ходил пару раз и менял хлеб на молоко. Хлеба нам давали много. Когда я пошел первый раз, то увидел, что один старик копается в огороде. Я спросил его (на финском):

      – Что, дедушка, уже весенними работами начал заниматься?

      Но он не понял моего юмора и обругал:

      – И ты с этими красными заодно!

      Ваши командиры позволяли вам общаться с местным населением?

      Никто ни на кого не обращал внимания. Никого давления, запретов не было. Мы делали, что хотели.

      Какое настроение было у бойцов? Кто-нибудь рвался на фронт? Были ли настоящие добровольцы?

      Нет. Никто не рвался. Не помню, чтобы были добровольцы.

      Приходилось сталкиваться с финской пропагандой?

      Однажды я пришел на почту дивизии. По радио шла передача. Работники почты не обращали никакого внимания. Сейчас не помню точно, на каком языке она была, но я прислушался. Это была финская радиостанция. Высмеивалось советское руководство.

      – А вот у них такой козел с бородкой, его зовут Калинин.

      Я поспешил уйти с почты.

      Передавали из финской церкви, пастор говорил о великом несчастье, постигшем страну, призывал к борьбе, спасению отечества.

      Я настраивался и ловил финские войсковые радиостанции, когда они вели между собой переговоры, и сообщал об этом разведотделу. Около месяца я их слушал, но добыть ценной информации не удалось. Они, например, говорили: «7,65 и 5000». 7,65 – это был винтовочный калибр и сколько штук. Но где они лежат – это было неизвестно.

      Стали говорить, что весь штаб скоро переедет под Выборг и мы вступим в бой. А вдруг – конец войне. Никаких предварительных намеков. В этот день я сидел за коммутатором, работал. Вдруг звонит 18-й номер, СКАЧАТЬ