Подруга. Света Нигматуллина

Чтение книги онлайн.

      Мы с Настей любили друг друга, но между нами пролегла пропасть – из кастрюль, пеленок и коробок памперсов, теснившихся по углам. Соня, с которой мы познакомились в этом году, порой казалась мне более близкой, потому что она будто понимала меня с полуслова. Мы были с ней на одной волне.

      А еще я боялась. Того, какой стану матерью. Я боялась, что что-нибудь снова произойдет.

      Перед глазами снова встала картина: дверь в общий коридор, я возвращаюсь со школы. Толпа людей, странный въедливый запах, истошный плач откуда-то из глубин квартиры. И лицо Алисиной матери – обессиленное, злое. Я испуганно забегаю в коридор и часто дышу, прислоняясь к двери. Это я виновата, я виновата во всем, я убежала, я оставила ее одну там, и теперь все…

      Передо мной снова встало лицо Алисы – белое, тоненькое, будто из фарфора, и кукольное каре, удивительно ровное, всегда волосок к волоску. Люди в форме, и резкий голос моей матери в коридоре:

      Дни до случившегося были, пожалуй, самыми счастливыми в моей жизни – ведь тогда у нас появился Лев Борисович. Он был врачом, но работал почему-то не в детской поликлинике и не во взрослой, в какой-то другой. Он очень сильно любил маму и был ласков со мной. Помню, приносил мне конфеты в упакованных целлофаном коробках, много разговаривал, задавал вопросы, был всегда спокоен и говорил низким, тихим голосом. Иногда я ходила с ним в его кабинет, рисовала на белой бумаге, разгадывала загадки и собирала деревянные пазлы из разноцветных фигурок в большой квадратной рамке.

      Мама тогда меньше стала работать, расправляла подаренные цветы в стеклянной вазе с выпуклым рисунком, пекла пироги. Много улыбалась. Пела. Надо же, пела. Ее строгое, худое лицо с морщинами будто разгладилось, а осанка перестала быть натянутой, как стрела. Она почти не сердилась на меня. Она почти не кричала.

      Это было невероятно.

      Но после мать обрубила с ним связь.

      Я отчетливо помню день, когда она велела ему больше не приходить. Это даже не воспоминание, а старый фильм в моей голове, где можно предсказать каждое слово, каждое движение героя.

      Декорации такие: острый запах спирта и хлорки в носу. Стук коляски с инструментами вдалеке. Я на скамейке, у салатовой стены с облупившейся краской. Сижу уже долго, так, что страшно пошевелиться, – железная перекладина впилась в тонкую кожу под задравшимся летним платьем. Смирно, как велели. В коридоре пусто. Из не до конца притворенной двери до меня доносятся тревожные, звенящие фразы.

      Стук предмета, резко брошенного на стол. Голос Льва Борисовича мягок, но строг. Даже по интонации ясно, что он твердо убежден в собственных словах.

      В женском слышны просительные нотки – невероятно и даже жутко для мамы, сделанной из стали. На моих голых коленках появляются пупырышки – гусиная кожа. Я вспоминаю вчерашний день, и меня начинает трясти. Мужчина СКАЧАТЬ