Обитель. Максим Сонин

Чтение книги онлайн.

      Когда за окном начало темнеть, Мишка отложила телефон и протерла глаза. В кафе они просидели целый день, и пока что ничего ценного ей найти не удалось. Эле, кажется, тоже. Мишка чувствовала, что журналистка и так очень переживает, поэтому опасалась спрашивать ее о результатах работы. Вместо этого она открыла меню, стала выбирать ужин.

      – Ой… – Эля всплеснула руками, и ее телефон полетел по столу, упал Мишке на колени.

      – Что такое? – Мишка в первую секунду испугалась, но журналистка расплылась в улыбке, замахала руками. Мишка протянула ей телефон, и та быстро перемотала видео, которое только что смотрела, начала его заново. Мишка следила за ее губами – Эля все время бормотала под нос, когда смотрела что-то на карельском. Сейчас ее губы двигались очень быстро, а пальцы свободной руки стучали по столу.

      – Что там? – не выдержала Мишка.

      – Это интервью. – Эля положила телефон на стол, развернула к Мишке. – С женщиной, которая пытается организовать частный детский приют. Девяносто третий год.

      – Так? – Мишка нажала на экран, и женщина задвигалась, ее рот беззвучно открывался – Элины наушники все еще были воткнуты в телефон. Первым делом Мишка отметила, что никогда раньше эту женщину не видела. Она была совсем не похожа на Серафиму Тарасову с фотографии. Во-первых, она была лет на десять старше. В девяносто третьем Серафиме должно было исполниться тридцать лет, на фотографии она выглядела примерно на этот возраст. Женщине на видео же было ближе к пятидесяти. Во-вторых, женщина была маленького роста, узкая в плечах, с небольшим, сурово насупленным лицом. Было видно, что она привыкла хмуриться: это лицо отражало ее общее настроение, а не отношение к теме.

      Мишка поняла, что разглядывает экран телефона так пристально, что Эля просто не решается продолжать.

      – Что она говорит? – спросила Мишка.

      – Она говорит: карелам не дают нормально усыновлять детей, потому что документы все на русском, – сказала Эля. – И жалуется, что в России нет практики частных детских домов, а только усыновление.

      Мишка кивнула, чтобы не перебивать. Женщина на видео тем временем показывала оператору мостки с лодками.

      – Она тут рассказывает, что русским хотя бы церковь помогает. – Эля поставила видео на паузу, перемотала назад, чуть-чуть послушала. – И рассказывает, что вот ее русской подруге удалось сразу усыновить двоих, когда она захотела. И брату подруги тоже удалось организовать… Тут странное слово, что-то вроде «лесной дом, в котором детей воспитывают».

      Женщина на видео замолчала, покивала, потом помотала головой, будто засмущалась.

СКАЧАТЬ