Метаморфозы в пространстве культуры. Инесса Свирида
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Метаморфозы в пространстве культуры - Инесса Свирида страница 26

Название: Метаморфозы в пространстве культуры

Автор: Инесса Свирида

Издательство:

Жанр: Культурология

Серия:

isbn: 978-5-91674-052-3

isbn:

СКАЧАТЬ с. 39°).

      В XVII в. живописцы не воспроизводили ландшафты, соответствующие сюжетному месту и времени, – геоисторизм утвердится в искусстве два века спустя. Пока же мифологические и библейские сцены переносились в идеализированный итальянский ландшафт (Пуссен, Клод Лоррен), и теоретики учили, как его выстроить по законам искусства, а не натуры. Земное пространство соединялось с небесным в иллюзионистских росписях куполов соборов и дворцовых плафонов, визуально безгранично расширяясь. В бесконечность уводили взгляд аллеи и каналы садов.

      Эпоха Просвещения увидела ландшафт не космологически, а разлившимся в земную ширь. Теперь искали не «пуп земли» – мифологический символ центра, один из первых ландшафтных символических локусов[157], а «центр Европы» – десакрализованный географический пункт[158]. Человек того времени не только осваивал новые пути и континенты, совершал кругосветные плавания, при помощи архитектурных и растительных экзотов воспроизводил в своих садах ландшафты всех времен и народов. Он начал открывать красоту естественной природы, в том числе в ее наводящих ужас сценах (с. 120).

      Церковь Покрова на Нерли. 1165

      Как портрет не служит лишь воспроизведением физиономических особенностей человека, так и пейзаж никогда не ограничивался представлением конкретной местности. Уже сам ее выбор был творческим актом. В искусстве ландшафт всегда оказывался индивидуально претворенным, не одновременно становясь в разных культурах и областях творчества тем, что принято в отечественной литературе называть пейзажем[159]. Развиваясь как особый жанр, как «картина природы», пейзаж окрашивался религиозной, исторической рефлексией. Романтики его «национализировали».

      Со времени романтизма как национальный воспринимался и общий характер ландшафта, и его детали. Живописец М. Нестеров так вспоминал переезд через Альпы: «Пошли столь грандиозные ландшафты, такие сложные, характерные… Вот она „заграница“… Как все не похоже на нашу Россию, такую убогую, серую, но дорогую до боли сердца»[160]. Сквозь национальную оптику по-разному могли видеться те же самые элементы ландшафта. Той же породы деревья, как ива, различно вошли в сознание отдельных народов[161]. Береза, получившая развернутую семантику во всей славянской мифологии, в северном полушарии растущая повсюду, превратилась лишь в русский символ[162].

Четвертое измерение. Руины

      Рельеф – свидетель истории естественного и культурного ландшафта. По словам А.Г. Габричевского, среднерусский ландшафт с его «главным образом, растительным покровом, выражающим не строение почвы, лицо земли, а лишь круговорот времен года», «сам по себе „внеисторичен“», в то время как каждая форма Киммерийского ландшафта, который по преимуществу «геологичен», несет «отпечаток движения огня, воды или ветра»[163]. Если растительность – легко разрушаемая СКАЧАТЬ

<p>157</p>

Топоров В.Н. Пуп земли // Мифы народов мира. М., 1988. Т. 2. С. 350.

<p>158</p>

В качестве такового в 1775 г. Ш.А. Соберайский, геодезист польского короля Станислава Августа Понятовского, определил Суховолю в польском Полесье, что увековечено не очень выразительным современным памятником, который служит туристической достопримечательностью.

<p>159</p>

Первоначально в этой роли выступало слово ландшафт. Смысловая двойственность, сложившаяся в русском языке в результате употребления двух лексем – ландшафт (с XVIII в, от нем. Landschaft) и пейзаж (от фр. paysage, что распространилось в XIX в.), породила проблему их различения. В романо-германских литературах не возникает вопроса о «пейзажных» и «допейзажных» формах в искусстве, речь идет лишь о разных исторически развивавшихся типах изображения природы. В материнских языках Landschaft и paysage (как и англ. landscape) первоначально означали местность, вид местности, а в дальнейшем приобрели второе значение – изображение ее в картине; в немецком при этом добавилось уточнение – Landschaftsmalerei. У Даля ландшафт – это «сельский вид или рисунок с него; пейзаж, видопись, вид, изображение местности», аналогично определяется пейзаж. Понятие ландшафт в смысле пейзаж в живописи в русском языке давно устарело. В польском языке также устаревшее landszaft означает пейзажный кич, массовую рыночную пейзажную продукцию, а для обозначения живописного изображения употребляется полонизированное слово krajobraz, однако его автор именуется pejzażysta. «В испанском и французском языках XVI–XVII веков „пейзаж“ (исп. – pais, paisaje) означает прежде всего не картину, а протяженность… самой местности, „которая видится с какой-либо точки и открывается взгляду целиком“, а уже потом, как второе значение – изображение ее на картине. Слово пейзаж (pais) употребляется также в значении „страна, местность, территория, область“ вообще – то есть нечто, по определению протяженное» (Озерков Д.Ю. Неестественная природа. Испанский пейзаж XVII века // Метафизические исследования. СПб., 2000. Вып. XIII: Искусство. Цит. по: http://dmitriozerkov.narod.ru, б/п). См. также: Der Grosse Duden. Etimologie. Mannheim, 1963. S. 385. Голландское слово landschap, первоначально англизированное как landskip (позднее landscape), означало не сам ландшафт, а его описание или изображение (Hunt J.D. The picturesque Garden in Europe. L., 2004. P. 14).

<p>160</p>

Хождения во Флоренцию. С 21.

<p>161</p>

См.: Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Соседи России. Польша, Литва. Эстония. М., 2003. С. 144–148.

<p>162</p>

См.: Виноградова Л.Н, Усачева В.В. Береза // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. M., 1995.

<p>163</p>

Габричевский А.Г. Морфология искусства. М., 2002. С. 303.