Пока Майдан не разлучит нас. Ольрика Хан

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ – на единицу. На сколько у вас болит?

      – Не знаю, – боюсь ошибиться я. – Наверное, на шесть? На десять – это уже когда совсем перед смертью?

      Сестрам мой юмор непонятен, но зато понятна цифра шесть – надо давать обезболивающее. После укола мне становится легче, и тогда я почти что радуюсь своему временному жилищу.

      Больничная кровать особенно хороша. Кнопка вызова сестры, регулировка подъема головы и ног, управление телевизором. Наушники, выбор программ… Чем не жизнь? К тому же здесь можно выбирать еду. Вечером приносят длинный список блюд, из которых определяю, что буду есть завтра. Когда заказ привозится на специальном столике в палату, возникает ощущение гостинично-ресторанной фиесты – того, что мы с Лешкой в Америке уже успели хорошо позабыть. Как мне хочется поделиться c ним этим праздником! Но Mедведь на горе. Он зарабатывает деньги на то, чтобы оплатить мой больничный банкет.

      Из госпиталя меня выписывают через три дня, после того как минует опасность срыва тромба. А первые счета приходят через месяц, под Новый год. К тому моменту я уже почти нормально передвигаюсь, но продолжаю сдавать кровь. Анализы нехитрые, делают в университетской клинике, а потому бесплатны – то есть оплачиваются страховкой автоматически, по каким-то неведомым мне схемам. На мои расспросы о том, во сколько может обойтись трехдневное пребывание в госпитале, работники университетской клиники пожимают плечами, произносят магическое «you never know» – никогда не знаешь – и отводят взгляд.

      Пребывание обходится в восемь тысяч: палата – полторы тысячи в день, УЗИ, анализы, медсестры… Перед глазами до сих пор отдельная цифра 1200 – за визит специалиста. Того самого. Выносящего приговор… Наверное, так надо. Врачебная ошибка стоит дорого, и за правильный диагноз нужно платить. Но в висках стучит крамольная мысль: а нужно ли? Разве можно стоимость жизни оценить бумажками? Нет денег – нет жизни? Больше денег – ты больше человек? Мотаю головой, стараясь не зацикливаться. Что я могу изменить?

      Итак, лично с меня deductible и out of pocket – пять тысяч двести пятьдесят. Глотаю слезы. Пять тысяч. Почти все, что у нас есть. В памяти всплывают доктора моего советского детства. Внимательные лица, склонившиеся над детской кроваткой. Борьба за маленькую, но бесценную жизнь. Как же все это теперь далеко! Мечты и грезы.

      Спрашиваю университетскую подругу: что будет, если не заплатить? Ответ и успокаивает, и настораживает одновременно: тюрьмы не будет, но будет суд. Если денег действительно нет, могут отстрочить. Или обязать выплачивать каждый месяц небольшие суммы, которые мне по карману. Все хорошо, кроме… Нарушается история кредита. Credit history, говоря местным языком. На тебя ставится клеймо – неплатежеспособен. Без кредитной истории ни машину купить, ни дом, ни просто снять приличное жилье. Без кредитной истории ты в Америке недочеловек. Плохая история – плохой человек. Хорошая история – человек хороший. Хорошие – к хорошим, плохие – к плохим. Очень плохие – под мосты и лавки.

      Мне страшно. Страшно платить, не платить еще страшнее. Что СКАЧАТЬ