Красный монарх: Сталин и война. Саймон Монтефиоре

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Жуков, на лице которого до этой минуты не дрогнул ни один мускул, не выдержал упреков Сталина. Он неожиданно разрыдался и выбежал в соседнюю комнату. За ним вышел Вячеслав Молотов. Один из самых жестоких большевиков решил утешить одного из самых суровых солдат этого кровавого века. Наркоминдел протянул платок и положил руку на плечо генерала. Через пять минут Молотов и Жуков вернулись в кабинет Тимошенко. Внешне Георгий Жуков был спокоен, но «глаза у него были влажные». «Мы все были подавлены», – признавал Микоян.

      Сталин предложил отправить Ворошилова или кого-нибудь еще на Белорусский фронт. Потом он мрачно оглядел товарищей и сказал:

      – Хорошо, пусть военные сначала сами со всем разберутся. Пойдемте, товарищи.

      Иосиф Виссарионович и члены политбюро вышли из кабинета наркома. Когда они рассаживались в машины, генсек произнес первые откровенные слова с начала войны:

      – Все потеряно. Я сдаюсь. Ленин основал это государство, а мы его прое…ли! – Сталин ругался всю дорогу в Кунцево. – Ленин оставил нам огромное наследство, а мы, его преемники, все проср…ли. – Он не мог успокоиться даже, когда они приехали на дачу. – Мы все прое…ли! – матерился он, по словам Молотова.

      Это «мы» означало, естественно, всех партийных руководителей, а не одного генсека.

      Сталин сказал, что не может больше оставаться главой государства и поэтому подает в отставку. В Кунцеве Вячеслав Михайлович попытался поднять ему настроение, но все было напрасно. Члены политбюро уехали, оставив вождя мрачнее тучи.

      На Анастаса Микояна это представление особого впечатления не произвело. По дороге домой он обсуждал случившееся с Молотовым. Анастас недолюбливал Вячеслава, но тем не менее доверял ему. Они знали Сталина лучше остальных. «Мы были потрясены словами Сталина, – написал Анастас Иванович в мемуарах. – Неужели все действительно потеряно? Мы думали, что он сказал это, чтобы произвести на нас более сильное впечатление». Они были правы. Сталин действительно был большим актером. Но нельзя забывать и то, что он оставался «человеком», как говорил сам Молотов. Падение Минска оказалось для вождя страшным ударом. Ему казалось, что он потерял лицо перед своими соратниками и военными. Несомненно, наступил самый глубокий и самый серьезный кризис в его жизни.

      На следующий день члены политбюро узнали, что грубые слова Сталина накануне были сказаны не только для того, чтобы произвести впечатление. Обычно вождь приезжал в Кремль в полдень, но в тот день он остался в Кунцеве. Не приехал генсек в Кремль и вечером. Все сразу ощутили вакуум власти. Отсутствие этого титана, успевавшего за четырнадцатичасовой рабочий день решить все вопросы вплоть до мелочей и деталей, оставило зияющую брешь. Когда в приемной звонил сталинский телефон, Поскребышев снимал трубку и отвечал:

      – Товарища Сталина нет, и я не знаю, когда он будет.

      Мехлис попытался дозвониться Сталину на дачу, но все было напрасно.

      – Ничего СКАЧАТЬ