Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника. архимандрит Леонид Кавелин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и забывается, что спустя лишь несколько дней тот же самый народ, будучи подущен фарисеями и книжниками, вопиял: «возьми, распни, распни Его… кровь Его на нас и на чадех наших». Невольно вспоминается слава храма первого, и как-то не верится, чтобы храм второй – храм преславного Христова Воскресения, в столице христианства, мог в чем-нибудь уступать ему, а меж тем кто не ужаснется, видя уничиженное состояние его? Забывается плачь Спасителя о древнем Иерусалиме, от которого не осталось уже камня на камне, и Его определение о судьбе настоящего, что он будет предан на попрание язычников, пока не окончатся времена язычников; как-то забывается все это, и смотрящему на позорный плен этой колыбели христианского мира, царицы чудес и матери народов, становится грустно, невыразимо грустно и кажется, что одними лишь словами плача Иеремиина можно выразить то, что чувствует сердце в эти минуты. «Что мне сказать тебе, – вопиет этот пророк, как бы созерцая перед глазами нынешний Иерусалим, – с чем сравнить тебя, дщерь Иерусалима? чему уподобить тебя и чем утешить тебя, девица, дочь Сиона? ибо страдание твое велико, как море; кто может исцелить тебя? Пророки твои пророчествовали тебе ложное и нелепое, а беззаконие твое не раскрывали. Руками всплеснут о тебе все проходящие путем, свиснут и покачают головою о дщери Иерусалима: это ли город, который называли верх красоты, веселие всей земли?» (Плачь 2, 15).

      Состоя в числе членов Иерусалимской духовной миссии, я въезжал в Иерусалим 2 февраля 1858 года. Несмотря на чрезвычайную усталость, с возрастающей все более и более сердечною тревогою, приближался я к месту, где Иерусалим первый раз представляется очам пилигрима. Солнце уже почти заходило и рассыпало золотистые краски по горизонту, когда мы достигли взгорья посреди большой плоскости, совершенно обнаженной и пустой на несколько верст, вокруг обставленной горами. На одной из них, на левой руке в отдалении, показалась группа зданий среди масличных деревьев, – то была священная вершина Елеона, а здания на ней – мусульманская мечеть и арабская деревушка. Подвинувшись еще несколько вперед, внезапно увидели мы перед собою город, – это Иерусалим, город, самими мусульманами называемый Ель-Кодс (Священный).

      Общий вид Иерусалима, по сказанному выше, суров и печален; дома и другие здания, как бы слитые в одну сплошную массу, своим серовато-пепельным цветом почти не отличаются от окружающих их стен и от обожженных солнцем гор. Почти совершенное отсутствие растительности внутри города лишает его главного украшения других восточных городов; лишь изредка высятся между зданиями несколько вечнозеленых кипарисов и две-три пальмы. Вокруг стен природа также мертва и печальна: до 1859 года ничто не отделяло Святой Град от прилегающей к нему пустыни[29]. Никакой шум не прорывается изнутри наружу; не видно живущих ни по горам, ни по долинам; не слышно пения птиц; ложе потока Кедрского высохло; домашние животные не имеют тут себе пастбища; и кажется, что лишь смерть и скорбь могли населять эти уединенные окрестности, и невольно приходят на память СКАЧАТЬ