Прощай Дебора. Владимир Суханов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в США – в России он не видел для сына никаких достойных перспектив. В начале 60-х годов Блохи уже прочно обосновались в Филадельфии, «городе братской любви», где Маркус вырос, выучился, получил хорошую работу и женился. С женой, как говорил Блох, «ему повезло, но не очень». Она была из очень богатой еврейской семьи и полагала, что муж всю жизнь обязан ценить доставшееся ему «сокровище», но, видя обратное, время от времени, жалила его уничижительными придирками… В конце концов, они развелись.

      Обо всем этом я узнал от самого Маркуса. Вообще-то, я трудно схожусь с людьми, но с ним, возможно, благодаря его легкому характеру, мы перешли на «ты» с той первой нашей встречи в Нью-Йорке. Маркус Блох отнюдь не заурядная личность! Он свободно говорит по-русски; у него имеется даже свой речевой паразит, протяжное «Э-э-э…» – им Блох «украшает» по нескольку раз чуть ли не каждое свое словоизлияние. Но он искренне любит русский язык и не упускает случая поговорить на нем. Из русских писателей больше всех он уважает Льва Толстого и, особенно, Чехова. Хорошо помню, как однажды он принес на работу книжку «Русской мысли» и, протягивая ее мне, сказал:

      – Э-э-э, Андрей, советую обратить внимание на, э-э, рассказ «Палата № 6»… Ах, как я благодарен моему папе за то, что он увез меня из вашего, э-э-э, бедлама…

      Сколько же лет я не видел его до вчерашнего дня, когда он, не торопясь, вошел в мой кабинет, который до его перевода в Нью-Йорк принадлежал ему? – три? или нет, почти четыре. Как Маркус объяснил мне после дружеских рукопожатий и выражения соболезнований в связи со смертью Марии, официально его приезд – это командировка с инспекционной целью, не официально – «возможность вырваться из служебной рутины, чтобы немного отвлечься». О-о, он всё еще большой любитель женщин – этот худой, 50-летний дубок с большой, круглой верхушкой, растрепанной последними увядающими листьями! Вечер после работы он предложил провести, «как в старые добрые времена», в баре на Уолнат-стрит.

      …Я прихлебывал пиво, он потягивал виски и говорил, говорил… о последних нью-йоркских новостях, об общих знакомых, затем, очень долго, о деле Дрейфуса и о еврейских погромах в «родном» Белостоке:

      – А, э-э, как это нравится вам, а? никогда евреи не страдали, как сейчас. Как же ж можно в антисемитской России жить, э-э-э, бедным евреям? Я просто не знаю. Ах, как я благодарен моему папе за то, что он увез меня из этого, э-э-э, царства антисемитизма… И где же ж ваши национальные писатели? Они что, не видят всего этого? Э-э-э, Лев Толстой… Он что же ж, не понимает, что своим молчанием сейчас он просто-таки теряет Нобелевку… Или, э-э-э, этот ваш модный публицист Горький! Ты в курсе? Нет? Приехал недавно в Нью-Йорки тут же его, э-э, обоср…! Как будто бы в России всё хорошо и отлично… Э-э-э, а ведь приехал – то он сюда просить денег на революцию… Кстати, я специально, для тебя, захватил журнальчик с его статейкой – э-э, вот, держи… А знаешь, пока ты читаешь, я, с твоего позволения, отвалю к барной стойке. Кажется, вон та зрелая блондинка, э-э-э, возможно, поможет мне сегодня немного отвлечься.

      И он пошел к блондинке, а я принялся читать «The City of the Yellow Devil»[6]. СКАЧАТЬ