Прощай Дебора. Владимир Суханов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ О вас мне говорил наш общий друг из «Нью-Йорк Трибьюн».

С уважением, Герман Холлерит.

      Конечно, ровно в 8 вечера я был в указанном месте… Впрочем, сначала, пожалуй, стоит рассказать о упомянутом в письме нашем общем друге.

      С начала 1886 года я мотался по Нью-Йорку и его окрестностям в поисках работы. И вот, это было уже в конце марта, бродя по центру Манхеттена, я увидел табличку «Нью-Йорк Трибьюн» и, на всякий случай, решил зайти: а вдруг у них окажется место грузчика или разносчика газет! В кабинете главного редактора толпились люди. Толстый мужчина восседал за единственным столом, разговаривая одновременно со всеми, объясняя, соглашаясь, отвергая и приказывая, – и всё это предельно краткими фразами. Улучив момент, я вклинился в общий хор:

      – Господин редактор, я эмигрант из России, ищу работу. Могу делать всё…

      – Прекрасно, прекрасно… Антонелла, ты еще не ушла? Тебе ведь нужны эмигранты? Поговори с ним, – быстрый кивок в сторону, и я для него перестал существовать…

      Тут кто-то тронул меня за рукав. Обернувшись, я увидел худенькую брюнетку почти моего роста с огромными темно-карими глазами.

      – Вы чех? Нет? Не говорите, не говорите, сейчас угадаю… Серб?

      – Не угадали, я из России, русский.

      – О-о-о, русских у меня еще нет… Я пишу очерк о жизни эмигрантов в Нью-Йорке. Антонелла Розетти.

      – Андрей Верестов.

      – А знаете, Андрью? Здесь есть неподалеку неплохой и недорогой ресторанчик, там мы сможем спокойно поговорить, а заодно и перекусим. Идет?

      У меня почти не осталось в памяти, что еще было до того, как мы с ней оказались в номере гостиницы. Зато помню, что после полового сношения она очень заторопилась, чтобы быть дома к приезду мужа… да еще помню, как она промурлыкала «О, Andrju, addio, addio valle dipianti…», переиначенное из заключительного дуэта Аиды и Радамеса[4]. Но лучше всего помню, как я тащился потом в Южный Бруклин, где мы с Марией снимали тогда комнату, и повторял про себя: «Я мерзавец… я мерзавец… я мерзавец…».

      …Итак, ровно в 8 вечера 10 мая я вошел в кафе. Герман Холлерит оказался молодым человеком высокого роста с веселыми, мальчишескими глазами и длинными, пышными усами, придававшими его облику нарочитую солидность. Он представил меня своему товарищу, Маркусу Блоху, оказавшемуся начальником Филадельфийского Бюро переписи населения США. После нескольких вопросов, касающихся работы земского статистика в России, которые, в основном, задавал Блох, между прочим, хорошим русским языком, мне было предложено место агента в Филадельфии с окладом 660 долларов в год. Для меня и Марии, двух безработных эмигрантов, две недели назад официально вступивших в брак, это предложение было сродни манны небесной.

      В то первое знакомство с Холлеритом у меня осталось о нем впечатление, как о человеке исключительной целеустремленности. При последующих встречах в Филадельфии, когда он устанавливал и налаживал в Бюро работу своей СКАЧАТЬ