Приключения сомнамбулы. Том 2. Александр Товбин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ а то Даниил Бенедиктович отрывком заинтриговал, – Милка, с изящной манерностью тряхнув спутанной огненно-рыжей гривой, заглядывала в глаза поэта, он отнекивался, наконец, согласился.

      О злобный Хронос! О дыхание тьмы!

      О тьмой объятые вселенские просторы!

      Во тьме охотятся ежи, коты и воры,

      Во тьме сияют светлые умы.

      Геночка скосился в самодельную книжечку, которую на случай забывчивости открыл на закладке из золотистого атласного лоскутка:

      Не убегайте от тюрьмы и от сумы,

      Не прикасайтесь к ящику Пандоры,

      Не покушайтесь на златые горы,

      Любите с детства киммерийские холмы.

      Блестят на солнце крылья стрекозы,

      Никто не жмурится – все любят яркий свет.

      Из глаз убийцы покатились две слезы.

      Боюсь судьбы, страшусь дурных примет,

      Люблю проснуться ночью от грозы.

      Мой бедный Хронос, вот тебе сонет!

      – Авангардизм мёртв! – воскликнул не терпевший абсурда Гоша, – от тайной свободы, сломя голову, авангардизм кинулся к явной, но во вседозволенности отдал концы, – Гоша брезгливо морщился, не скрывал торжества.

      Поэт обиженно захлопнул книжечку.

      – Импрессионизм не мёртв? – взъелся Шанский, – а классицизм? Стили умирают вслед за породившими их эпохами, воскресая в россыпях знаков, обретая вечную жизнь в культурном пространстве.

      – Не только Анненский, Ходасевич недооценён, – вклинился Головчинер, – режущая точность стиха, прозорливость, он-то ничего не боялся!

      – Гнилушка ваш Ходасевич! – передёрнулся Геннадий Иванович, воцарилась тишина.

никаких цитат

      – Геночка, почитай из новенького и не рифмованного, я прошу, а кто против абсурдизма с авангардизмом… – настойчиво заверещала Милка.

      – Да, да, почитай верлибры, – поддержал Милку нестройный хор.

      Рыжебородый, с чётким античным профилем, Геннадий Иванович открыл наугад книжечку с оклеенной тёмным пёстрым коленкором обложкой, ледяные голубые огоньки полыхнули в глубоких глазницах; начал размеренно, с лёгким подвыванием:

      Придумаю себе возлюбленную, – и, резко выставляя ударения, –

      Пойду-ка я по Мойке!

      С печалью в сердце

      пойду по Мойке

      дойду до Пряжки

      и остановлюсь

      постою

      погляжу на Пряжку

      И потом:

      На побережье океана безумия

      живу тихохонько

      разума своего

      стыдясь

      океан выбрасывает на песок

      тела свихнувшихся дельфинов

      и обломки тронувшихся кораблей

      а там

      на безумном кривом горизонте

      маячат паруса

      рехнувшихся яхт

      и оттуда

      день и ночь

      дуют СКАЧАТЬ